Мужчины обернулись – и увидели полковницу в обмороке.
Но Кача слишком всерьез восприняла все байки про придурь юных баронесс, ходившие среди прислуги. Девичьи штучки действовали на мужчин только в определенной обстановке, это были условия светской игры. А теперь мужчины оказались в кои-то веки заняты делом – они из рук в руки передавали вражеского шпиона.
– Как она сюда попала? – сам себя сердито спросил полковник Наполеон.
Адьютант метнулся было к Каче – но жест командира удержал его. Над самозванной полковницей наклонился барон фон Нейзильбер.
– С ней ничего не случится! – одернул его полковник Наполеон. – Господа, нужно связать его, пока он не проснулся. Закутать с головой в одеяло. Господин барон, можно ли незаметно отсюда выбраться в парк? Есть подходящий выход?
– Разумеется! – поглядывая на Качу, сказал господин барон. – Вон туда, направо и вниз по лестнице.
– Ступайте и распорядитесь подогнать карету к этим дверям. И возвращайтесь! Никто лишний не должен знать, что мы взяли этого гусара. И моей жене этого тоже знать пока не нужно. Вы поняли меня? Тогда вам не придется ничего объяснять Бауману. Гусар проснулся, ему пришла в голову какая-то дрянь – и он сбежал. Вы же не отвечаете за всю ту дрянь, которая приходит в головы пьяным гусарам?
– Ни в коем случае! – радостно отвечал барон фон Нейзильбер.
Кача приподнялась на локте.
На своем веку она знала лишь мальчишеские поцелуи Мача и близость полковника Наполеона, которая на нее большого впечатления не произвела. Возможно, если бы поручик Орловский провел с Качей ночь, она забыла бы его через три дня. Но сейчас-то красавец гусар был для нее навеки недосягаемым блаженством! Потому и вскипела кровь, и отрубилось начисто чувство меры…
Ни разу она еще не пробовала применять десять острых и горячих иголочек, которые часто ощущала собственным затылком. Но коли уж это могли все прочие Авы, значит, и в ней крылась способность, нацеливая хищные пальцы, передавать по воздуху точным прицелом короткие мысли?
Кача всю силу вложила в приказ полковнику.
Он вдруг остановился и затряс головой.
– Вернер, вы его видите? – с неподдельным ужасом спросил полковник.
Сам-то он видел лишь расхристанную постель. А гусара на ней не было.
Адьютант Вернер с порога обернулся и посмотрел на очумевшего командира. Но увидел он за командирской спиной такое, что разинул рот в немом крике.
Там, где только что лежала дама в полупрозрачном платье, окутанная дорогой шалью, стояла на одном колене настоящая, доподлинная ведьма – с длинными распущенными волосами, в темной рубахе с бахромой, с меховой сумкой через плечо, и ее горящие глаза лишали и слуха, и дара речи, и, видимо, многих иных способностей…
Кача, поймав полный ужаса взгляд, вскочила на ноги.
Она поняла, что произошло.
Ее силы еще не хватало на двоих.
Кача, не готовая к открытому столкновению с четырьмя мужчинами, безумно перепугалась. Ей и в голову не пришло, что сама она перепугала их еще больше.
Будь у мужчин при себе хоть один пистолет – лежать бы ей в коридоре с дыркой в груди. Но у них были только сабли. И никто не осмелился подойти к нечистой силе настолько близко, чтобы пустить в ход клинок.
Несколько секунд Кача и мужчины стояли, таращась друг на дружку. А потом им показалось, что ведьма, взмахнув кожаными лохматыми рукавами, взлетает в воздух, чтобы броситься на них сверху. И раздвинулись в улыбке ее губы, и сверкнули такие зубы, которым только человечье мясо подавай!
На самом же деле Кача вспомнила о последнем подарке Поор-Авы и двумя руками вставила в рот костяную челюсть. Рукава всплеснули – и этого оказалось достаточно!
Господин барон взвизгнул и понесся прочь. На сей раз был он в башмаках, а не босиком, так что произвел немалый грохот. А за ним, не стесняясь своего страха, кинулись полковник Наполеон и двое офицеров.
Кача негромко рассмеялась и побежала в другую сторону, к выходу в парк. Монетка лежала в меховой сумке – а все прочее немало насмешит Ав, следящих за ее подвигами на грани кристалла.
И действительно – Наар-Ава, посмеиваясь, ждала ее у высокой липы, вдоль ствола которой шла свежая трещина.
– Ну что, наигралась, красавица? – вроде бы без малейшего ехидства, вполне доброжелательно спросила она. – Если тебе нужны еще развлечения – ты скажи, мы позаботимся, ты же еще молоденькая… А жених-то, миленькая, для этого был подходящий. Он бы тебя по свету за собой повозил, наплясалась бы ты вдосталь, приятных слов наслушалась от самых что ни есть знатных и богатых господ…
Новоявленной Аве стало смертельно неловко за тот пыл, с которым кинулась она на выручку к синеглазому гусару…
– А с заданием ты великолепно справилась, умница наша, – похвалила Наар-Ава. – Еще немного – и сделаем мы тебе подарочек, наденешь его на свою красивую шейку…
Кача без единого слова зашла сзади, положила Наар-Аве руки на плечи – и липа приняла обеих Ав.
А полковник Наполеон с двумя своими офицерами обогнал господина барона, чуть не свалился с лестницы и ворвался в гостиную как раз в ту минуту, когда новый гость, склонившись над креслом, целовал ручку госпожи баронессы.
Гость обернулся. Это был господин Бауман.
Рядом стояли Герман и еще один молоденький офицерик-баварец. Господин Бауман усмехнулся, сделал шаг навстречу полковнику, слегка поклонился – и тут только понял, что влетевшие в гостиную пруссаки чем-то здорово перепуганы.
– Уж не встретились ли вы с привидением, сударь? – осведомился ехидный господин Бауман. – Говорят, в здешних старинных усадьбах…
– Ах! – перебила его госпожа баронесса. – А где же ваша супруга, господин полковник? Только что она стояла у клавесина!
– Моя супруга?!. – в полном изумлении повторил полковник Наполеон.
– Разве к вам приехала супруга? – спросил Бауман, прекрасно знавший о холостом состоянии полковника. – Неужели она и ваших прелестных крошек привезла? Как неосмотрительно!
Полковник онемел.
Он уже не понимал, есть у него жена или примерещилась, а уж насчет крошек вообще было дело темное. Лицо Качи при немалом усилии удавалось выманить из глубин памяти, а о детях полковник услышал впервые. Но сейчас он и в малюток готов был поверить.
Разумеется, господин Бауман ни сном ни духом не ведал о проказах новоявленной Авы. Не знал он и о послании барона. У него был план действий, достаточно серьезный, а барон фон Нейзильбер и полковник Наполеон как бы путались в ногах, мешая даже не осознанно, а всего-навсего своим присутствием на белом свете.
Но господин Бауман явственно видел – и полковник, и барон похожи сейчас на крупно нашкодивших псов. А сопровождающие полковника офицеры – так те просто здорово перепуганы.
Поэтому ловкий баварец уверенно взял власть в свои руки, что у него получалось неплохо. В результате через полчаса он избавился от черных улан. А еще через полчаса – и от баронского семейства.
Правда, был один странный момент – когда господин Бауман пытался стребовать с господина барона ключ от комнаты, где содержался гусар. Барон фон Нейзильбер сперва долго не мог понять, что означает слово «ключ», потом понес ахинею – будто бы гусар свободно шастает по усадьбе и потому в ключе не нуждается.
Ко времени этого избирательства они остались в гостиной втроем – барон фон Нейзильбер, господин Бауман и Герман. И господин барон, озираясь, сообщил, что в усадьбе творится неладное – кроме всего прочего, пропала красавица полковница, но на это почему-то никто не обращает внимания!
Господин Бауман принюхался – и, хотя спиртного запаха не заметил, властно отправил господина
