Там стояла у стены здоровенная бочка, в которую стекала дождевая вода. Балабол присел на корточках за бочкой, и Аська проскочила мимо него. Правда, выручили его еще и заросли крапивы возле бочки, но крапива сквозь джинсы не кусает, а жаль.
Я полностью присоединяюсь к Шуриковой жалости. Будь в Балаболе хоть капля мозгу, он бы подождал Шурика и отправил его успокаивать бешеную Аську. Что заставило его действовать на свой страх и риск, Балабол впоследствии объяснить не сумел. Тем более, что возник еще один факт, требовавший объяснения.
Балабол вылез из-за бочки и побежал за Дружком.
Он протянул руку к футляру, и тут ему послышались шаги. Это могла быть и Аська, проникшая на дачу через одну из пяти, чтоб не соврать, дверей. В панике Балабол схватил футляр и скрылся с ним в сарайчике, закрыв за собой дверь.
И тут Шурик сделал многозначительную паузу и спросил, догадываюсь ли я, что Балабол обнаружил в футляре.
Были у меня кое-какие подозрения. Но не хотелось портить Шурику самый диковинный эпизод рассказа.
Так вот, Балабол решил вынуть Дружка, а футляр со скрипкой при первой возможности положить на подоконник. Желание, надо сказать, очень даже разумное. Тем более, что и Шурик должен был с минуты на минуту появиться. Балабол положил футляр на поленницу, откинул крышку и в очередной раз за этот интересный день остолбенел. Ему даже показалось, что виноват полумрак в сарае, ведь свет сюда проникал через оконце с Балабольский кулак величиной.
Так вот, в футляре не имелось ни скрипки, ни парабеллума. А лежала очень выразительная фига. Она была художественно выполнена из глины и покрыта зеленой глазурью.
Шурик соответствующе сложил пальцы и показал, какая именно это была фига.
Балабол испытал желание перекреститься.
Еще ему захотелось утопить футляр вместе фигой в канаве.
А третьим желанием было — найти Шурика, потому что в фантастической ситуации Балабол не мог без опоры. Он должен был к чему-то прижаться, спрятать лицо на чьей-то широко груди, ощутить похлопывание чьей-то мощной ладони по плечу, как только что — Аська.
Но когда эта опора, благополучно миновав йога и алкаша, возникла у дверей сарайчика, Балабол втянул ее вовнутрь за шиворот. Вот каково непостоянство рода человеческого…
Шурик рассмотрел со всех сторон фигу и стал думать.
У него хватило чувства самоиронии, чтобы пересказать эту сценку дословно.
— А ты уверен, что на подоконнике был только один футляр? — спрашивал он Балабола. — А ты уверен, что это было то самое окно? А ты уверен, что положил Дружка именно в футляр?..
И так далее. Это напоминало попытку атеиста объяснить несомненное Божье чудо с помощью материализма. Балабол только мотал головой.
Наконец они оба вышли, чтобы изучить ситуацию на местности. Но судьба им этого не позволила.
Они услышали шум подъезжающих машин и увидели, что к воротам бежит обогнувший дачу со стороны клубничника йог.
И так получилось, что они с сатанинским футляром не обратно в сарайчик нырнули, а спрятались под навесом.
Они забились за прицеп с ящиками и не видели, кто прибыл, лишь слышали голоса. Да еще раздался собачий лай.
— Это Бруно, — прошептал Балабол. — Ротвейлер. Акула, покрытая шерстью! Я его знаю.
— А он тебя? — резонно спросил Шурик.
— Забыл, наверно. Я же с Аськой здесь когда был?..
И Балабол забормотал, вычисляя.
— Роли не играет, — сказал ему Шурик. — Тебя собака наверняка не узнает, а меня она так и вовсе в глаза не видывала.
— Это он, кобель, — поправил Балабол. — Знаешь, сколько стоит? Я вот подумаю, подумаю и сучку себе куплю. Будет дважды в год щенят приносить. Знаешь, какой доход?
И Балабол очень вовремя принялся вычислять, сколько в год уйдет на прокорм сучки и сколько останется после продажи двенадцати щенков.
Шурик уже давно понял, что имеет дело с неуемным и бестолковым прожектером. Слушать собачью ахинею ему было не с руки. Поэтому он предложил Балаболу вылезть все-таки из-под навеса и поискать хозяина дачи. Не может быть, чтобы он не приехал с гостями. Шурик предложил также предупредить хозяина о явлении Аськи с распиской, что нужно было сделать как можно скорее. Ведь куда подевалась разъяренная сестричка — это было совершенно непонятно. Она в любую минуту могла свалиться на крутого мужика Фреда, а если мужик действительно крутой, Балаболу после его разговора с Аськой могло не поздоровиться.
Шурик достаточно логично изобразил ситуацию, но Балабол вылезать из-под навеса не желал. Явление фиги в футляре настолько потрясло его, что он боялся сделать шаг по направлению к даче.
А между тем уже довольно шустро темнело. Шурик сообразил, что придется в потемках топать на электричку, да еще неизвестно, как она ходит в такое время, может, и вовсе раз в два часа, и плюнул на Балабола.
То есть не буквально плюнул, а морально.
Он сказал, что сам пойдет искать Фреда. Не убьет же его крутой мужик за такую новость, хоть они и незнакомы.
Но Балабол от такой идеи пришел в ужас. Он вцепился в Шурика мертвой хваткой и отказался пускать его на дачу для переговоров. Пусть даже это ему самому когда-нибудь выйдет боком. Пусть даже в результате Аська влипнет и неприятности.
Он зажал Шурика в угол, вдавил его в какую то щель и не пускал, хотя Шурик брыкался как мог.
В некую счастливую секунду их возня стала настолько буйной, что они спихнули с места прицеп, груженный ящиками. Оказалось, это была щель между дощатой стеной и прицепом и Шурик в нее провалился. На ногах он устоял, вылетел по ту сторону прицепа и, оставив в руках Балабола дикую сумку с надписью «Биатлон», выскочил из-под навеса.
Не дожидаясь, пока Балабол последует за ним, Шурик проскочил пустое пространство между навесом и дачей. Оставалось войти и у первого же встречного вежливо спросить, где хозяин Фред.
Шурик войти-то вошел, но немедленно кубарем вылетел обратно, потому что с первым встречным ему здорово не повезло.
Это был парень с чулком на голове и с пистолетом с руке.
Шурик возник из мрака на пороге то ли кухни, то ли коридора и мгновенно провалился обратно во мрак. Возможно, парень его даже не заметил. Шурик с гордостью рассказал, насколько бесшумно он сверзился со ступенек и вжался в стенку. Очень может быть — смертельная опасность пробуждает в людях скрытые резервы.
Он даже показал мне позу того парня.
Поза как поза — человек, который не знает, когда именно ему придется выстрелить, и держит оружие наизготовку.
Шурик в полной панике ретировался к навесу. Он мечтал приникнуть к Балаболу, потому что больше было не к кому. Конечно, узнав, что на даче творится какая-то уголовщина, Балабол в восторг не придет, но он хоть знаком с хозяином! Шурик мечтал поскорее очутиться где-нибудь на шоссе, по дороге к электричке, но он не мог уйти, не разобравшись с Аськой. И, честно говоря, без Балабола он бы ни за что на свете не вернулся на эту чертову дачу.
Но Балабол, обнаруженный им возле прицепа, явственно спятил! При свете зажигалки он таращился на прицеп, лапал левой рукой ящики и бормотал:
— Мои утюги! Это же мои утюги! Мамочка моя родная, чтоб я сдох!
Вокруг не было ни одного утюга. Шурик обалдел. Ему только Балабольского безумия недоставало.
— Ты чего? — спросил Шурик. — Какие утюги? Там на даче вооруженный мужик в чулке ходит!
— Иди ты со своим мужиком! — окрысился Балабол. — Ты что, не видишь? Это же мои утюги!
