– А вы?
– Экипаж собрал всю оставшуюся личную энергию, соединился в заклинании и вышиб дверь энергоблока. Но потеря энергии чуть не погубила нас. Я в это время был в рубке с Элиандом Среброцветом, – признался Элродан, – я прибежал уже потом, когда он носился по кораблю, как безумец…
– На что тебе тысяча зеленых? – Леголас повернулся к заточенному Авантюре, но вместо Ромки ответил Горыныч:
– Да ни на что они ему не нужны! Этого добра ему и внизу хватает, мало будет – я добавлю! Выпендриться захотелось!
Леголас посмотрел с высоты своего нешуточного роста на маленького и сердитого Горыныча.
– Хороши, – только и сказал он. – Оба. Предков бы постыдились.
– Каких еще предков? – изумился Авантюра.
Леголас смерил его взглядом.
– Тех, что жили по понятиям, – отрубил он.
Очевидно, на корабле имелись и пригодные для жизни помещения, не только железные сараи, кое-как приукрашенные визуализациями. Ромка ощупывал на себе синий комбинезон, все больше удостовериваясь, что это – не чары, и окончательно все понял, когда защелкой от пояса прищемил себе палец. Горыныч же удостоверился в реальности одежки еще раньше – ему пришлось закатать рукава и штанины, а визуализация таких трюков не позволяет.
Леголас привел их в ту каюту, которую занимал, когда не отлеживался в анабиозе. Элродана, который попытался было проскочить следом, старец выставил. А потом сел в глубокое кресло и указал Ромке с Горынычем на узкий длинный диванчик.
– Это – дети, – сказал он. – Хорошие, бодрые, жизнерадостные дети. Впрочем, вы тоже еще дети…
Авантюра и Горыныч переглянулись. Одному было под тридцать, другому – под сорок. Но если вспомнить, что здешней принцессе – шестьсот семьдесят…
– Но вы нашлись, и это радует, – продолжал Леголас. – Хотя жениться на принцессе Иланиэль я бы не советовал. Имени «Тинувиэль» она тоже не заслужила.
Ромка вздохнул с облегчением, а Горыныч насупился.
– Мы – эльдары, так мы сами себя называем, – после долгой паузы сказал Леголас. – Ну, а вы нас называли иначе. Мы – те эльдары, что уплыли на Запад.
– В Америку, что ли? – спросил Ромка и был ткнут Горынычевым локтем под ребро.
– Нет, Америки тогда еще не было, – серьезно произнес Леголас. – Было что-то другое, за полосой тумана и серебряными арками, висящими в воздухе. Отплывая за Море, наши предки не знали, что именно… Они наивно полагали, что там, за Морем, их ждет покой. Клянусь Домом Финарфина! Зеленые луга под кружевными туманами, свежесть росы и пение птиц… Соишком поздно мы поняли, что покоя нет. Его вообще нигде нет…
– Это уж точно, – буркнул Горыныч.
– Оттуда никто не вернулся, и мы полагали, что острова тихого блаженства для уставших от жизни именно таковы, какими мы вообразили их, и, когда прощались с Востоком, мы оставили легенду о мире вечного покоя… Насколько я знаю род человеческий, она еще жива. Или нет?
– Куда она денется… – чуть ли не хором ответили Ромка и Горыныч.
– Я уходил на последнем корабле. Мы прошли сквозь туман и серебряные арки, эльдары услышали птичьи голоса, уловили запах трав, но тем наша радость и кончилась. Там, на берегу, уже были другие хозяева. И там эльдары обнаружили своих собратьев, которые приплыли раньше. Иные были убиты, а прочие – в плену. Хозяин берега обладал чем-то сильнее известной нам магии. Эти существа не похожи ни на людей, ни на эльдаров… Их главное оружие – смерть, иного способа убеждения они не знают…
– Мочить, – буркнул Горыныч, а Ромка уточнил:
– Мочить в сортире.
Леголас поднял голову, обремененную длинной белой гривой, и с интересом посмотрел на собеседников.
– Такое могут придумать только люди, – с непонятным удовлетворением отметил он. – Дальше! Там было много места, там места хватило бы всем. Но они желали править миром единовластно. А что такое власть, эльдары знают. Самая страшная отрава…
Ромка и Горыныч переглянулись. Но возражать не стали. Только Горыныч что-то буркнул невразумительное – имея при этом в виду, что как насчет отравы – неизвестно, а руководить кретинами – большая морока.
– Мы попытались спасти своих собратьев, мы учились воевать на иной лад, – продолжал Леголас. – Ведь у нас больше не было нашей магии, светлой магии эльдаров, в новом мире наши прославленные кольца Силы утратили мощь. Мы помнили формулы чар, но уже не имели энергии, чтобы их наполнить. Они были подобны пустым сосудам, наши боевые чары, дающие стрелам скорость и точность, мечам – силу и легкость… И какие мечи против многослойного железа?
– Танки, что ли? – заинтересовался Ромка.
– Мы отбили у врагов их восьмиколесные повозки, которые носились сами, без быков и без коней, умели ходить по дну морскому и подниматься по ступеням…
– Ну точно – танки! – заорал Авантюра и расхохотался. Горыныч съежился, представляя, как сейчас распорядится Ромкиной судьбой Леголас, но тот откинулся на спинку кресла и дал Ромке время отхохотаться. При этом глядел на диковинного собеседника очень даже внимательно.
– Мы голыми руками разломали их и заглянули в их нутро. И случайно оказалось, что сила, которая заставляет их двигаться, может быть преобразована в энергию, способную вдохнуть новую жизнь в магию эльдаров. Мы построили первый преобразователь, мы нашли и сумели подключить к энергии большие кристаллы, и тогда уже борьба пошла на равных. Но они подтянули к побережью отряды с материка. Нас оттеснили в море. Мы попытались вернуться обратно на Восток, но серебряные арки куда-то пропали. Тогда мы в последнем отчаянном рывке высадились и захватили этот корабль. На нем мы и улетели. А несколько тысяч эльдаров остались там, в плену…
– Ну, так, – после продолжительного молчания сказал Горыныч. – Это точно не Америка. В Америке такой Вавилон, что туда шестиногий пятихрен может припереться – на него и внимания не обратят, своих уродов хватает.
– Не Америка, – подтвердил Ромка. – Это… я знаю, что это! Это – параллельный мир! Я сам про него в диссертации писал!
Горыныч покосился на друга – Ромкин трактат в шестьсот страниц об усовершенствовании вселенной он видел и даже трогал, там было столько понаписано, что и параллельные миры могли иметь место. Горынычу только показалось странно, что Ромкина фантазия занесла его в самый доподлинный реализм.
– Так, блин, это же он и есть! – от счастья Ромка снова расхохотался.
Горыныч опять ткнул его в бок, чтобы не ржал, как стоялый жеребец, но Авантюру прямо скрутило от хохота. Леголас же весь устремился к нему из своего царственного кресла, и на лице у престарелого эльдара был настоящий восторг.
– Вот оно, вот! Вы сохранили легенды об эльдарах, а мы – легенды о людях. Я помню людей – они были разные, шумные, злые, отчаянные и веселые. Веселые… А у эльдаров никогда не было в крови веселья, только улыбка, а не смех. Эльдары настолько серьезны, что мне, прожившему немало лет среди людей, уже было трудно с ними. О, каких людей я знал! Я сражался рядом с ними, да… И они научили меня смеяться…
– Этот – научит, – согласился Горыныч. – С ним только и успевай смеяться. Клоун, мать его…
– Я очень хотел покоя и долгого сладкого сна, – сказал Леголас. – Но я возглавил экипаж, потому что только я знал, каково оно на вид, цвет и вкус – веселое безумие от избытка сил, которое дает о себе знать громоносным смехом. Я – и Иланиэль. Только я его помнил, а она – вымечтала. И она сбежала с корабля, потому что больше не могла без этого, я ее понимаю… Вот только замуж она зря собралась. Еще не скоро наступит время, когда эльдары будут праздновать свадьбы.
– Значит, она искала это самое безумие и напоролась на Романа, когда он подбрасывал хряка через забор? Да уж, безумия было навалом! – Горыныч поскреб в затылке. – А потом, чтобы спасти этого облома
