А из шара на нее глядело уже совсем другое лицо. Крошечный рот открылся и выплеснулись слова, от которых девочка едва не уронила шар.
– Эйе… – прошептала она.
Опершись о край тахты, Горыныч поднялся – и тут только осознал, что под пледом лежит и сопит живая свинья. Но не до свиньи ему было. Он встал рядом с девочкой – коренастый, коротконогий, угрюмый, повернул к себе шар и сказал грозно:
– Келедгар крао кретта! Казад Барук!
– Ты чего это, Горыныч? – наконец догадался спросить руководитель пресс-службы.
– Чего-чего… Мочить их всех буду, – ответил Горыныч. – Казад аи-мену!
– А на каком это ты языке?
– На каком? На русском!
– Нет, Горыныч, – прошептал руководитель пресс-службы, пятясь. – Это не на русском!.. Это… это…
И вылетел за дверь.
Ромка безумно обрадовался тому, что хоть кто-то из экипажа уцелел. Даже когда от резкого тычка отлетел в сторону и ударился плечом о стенку.
Тот, кто отнял у него шар (откуда Авантюра узнал, что это палантир, он и сам понять не мог, однако был убежден – угадано точно), был сердит до чрезвычайности. Сказав девчонке, маячившей в хрустальных гранях, пару ласковых, он взял палантир подмышку и быстрыми шагами пошел по железному коридору, а Ромка – за ним, чтобы не оставаться больше в одиночестве.
Они вернулись туда, откуда в ужасе сбежал Авантюра, чтобы не видеть горы трупов, – к выбитой двери энергоблока.
Первым делом незнакомец в таком же синем комбинезоне с золотыми кнопками и защелками, как у прочего экипажа, пробежался по кнопкам длинными тонкими пальцами, отчего круглые розовые лампы потухли, зато включились длинные голубые. Затем он вытащил из нагрудного кармана проводок, вставил штырек в разъем, достал палочку с кристаллом на конце и подождал, пока этот кристалл нальется ровным, четко пульсирующим зеленым светом. При этом кристалл вырос и стал не меньше мужского кулака – правильного мужского кулака, сопоставимого с чайником. А свет его разделился на четыре ярких луча, каждый в палец толщиной.
– Ни фига себе! – воскликнул Ромка.
– Эласса ку! – ответил на это очень недовольный незнакомец. И нацелил один луч на Ромку.
Ромку кинуло к стене. Но не боль он испытал, приложившись затылком, а нечто иное. Может, потому, что луч, метнувшись, попал ему в глаза, а может, и по другой причине – но в голове у Авантюры произошло быстрое движение всех молекул и атомов, которые на тот момент в ней находились. Он ощутил это, как если бы кто сунул туда палочку, старательно размешал содержимое против часовой стрелки, и тут же четким движением направил вихрь по часовой стрелке.
– Эласса ку! – повторил незнакомец, но в настойчивости уже сквозила растерянность.
– Элиа ку басса… – прошептал один из покойников.
Незнакомец, словнео опомнившись, пустил четыре луча гулять по трупам.
К огромному Ромкиному удивлению, трупы понемногу стали оживать. Кто-то еще лежал пластом, кто-то отполз к стенке и сидел, прислонившись. Навстречу сердитому незнакомцу поднялся с пола Гилдор.
– Слава Гил-Гэладу, Элродан, – прошептал он, держась за стенку. – Как хорошо, что ты стоял на вахте…
– Воистину так, – ответил Элродан. – Я проверял датчики, когда освещение вырубилось. Я побежал к энергоблоку, вдруг вижу – этот человек, которого притащила на борт принцесса, держит в руках палантир! Хотел бы я знать, как ему в руки попал палантир!
– Я его на столике взял… – виновато признался Ромка. – Он лежал, никого не было, а оттуда голос шел. Я взял, смотрю – девчонка…
И тут он заткнулся. Да и кто бы не заткнулся, увидев, что от звуков его голоса один слушатель невольно присел, другой – чуть не уронил палантир. Да и оживающий экипаж тоже дружно и с ужасом уставился на Авантюру.
– Ты знаешь Всеобщий язык? – изумленно спросил Элродан. – Ты знаешь Вестрон?
– Он не должен знать Вестрон, – вместо Ромки ответил Гилдор. – Когда принцесса привезла его сюда, он не знал…
– Вы о чем, мужики? – спросил Ромка. – Я что-то не так сказал?
– Нужно будить командира, – сказал Элродан. – Нэлдор Ирвалитар, вставай, иди в анабиозный блок. Это как раз тот случай, когда решать должен командир.
– Сперва нужно доложить вахтенному командиру. А потом уже Среброцвет распорядится, поднимать главного или не поднимать, – подал голос кто-то из воскресших покойников.
– Хорошо бы Среброцвет распорядился отправить его вниз… – этот слабый голос, очевидно, выразил общую надежду.
Элродан на секунду задумался.
– Похоже, мы нашли то, что искали, – вдруг очень тихо произнес Гилдор. – Ты подумай, ведь принцесса…
– Принцесса еще дитя! Пусть решает командир! – крикнул Элродан. – А пока – заприте его где-нибудь! Или он до пробуждения командира весь корабль разнесет! На мелкие осколки!
Ромка хотел было протестовать, но несколько членов экипажа, выглядевших уже бодрее, достали свои палочки с кристаллами и подключились к едва заметным на железной стенке разъемам. Лучи, белые, желтые и зеленые, перекрещиваясь, ломаясь друг о друга, отражаясь под неожиданными углами, сплели непреодолимую решетку. И эта решетка отжала Ромку от стены, заключила его в клетку, повлекла за собой по коридору. Он вынужден был подчиниться.
Сквозь сверкающую решетку он видел несколько силуэтов. Это шли за ним те члены экипажа, что, направляя лучи, держали решетку. Но слишком не приближались – они явно побаивались Авантюры.
Таким образом Ромку доставили к месту заключения. Это оказался железный чулан без всяких признаков мебели.
– А сесть на что? – возмутился Ромка. – А лечь? На железо, что ли? Я тут замерзну к чертям собачьим!
Тут же под его ногами возник ковер с ворсом едва ли не по колено, а на плечи пала целая медвежья шкура.
– Так это же визуализация! – взвыл Ромка.
– Обойдешься! – ответил голос, очень похожий на голос Элродана. – Как без штанов в энергоблоке запираться – так он не мерзнет! А сейчас, видите ли, замерзнет!
И тут же перед Ромкиным лицом ударили в пол острые копья. Он шарахнулся и не сразу понял, что это из потолка рухнула толстенная решетка, уже не световая, а доподлинно металлическая, как у льва в зоопарке. Световая же истаяла.
Ромка схватился на нее, стал трясти и даже расширил пространство между прутьями примерно на сантиметр.
Элродан с оснащенной потухшим кристаллом палочкой молча наблюдал за ним, а прочие толпились за спиной Элродана. Гилдора среди них не было.
И тут Ромка уловил некий звон. Сперва ему казалось, что звон исходит из внезапно завибрировавших металлических стен, потом он понял – это в башке звенит. Ромка зажмурился, чтобы как следует помотать головой и избавиться от наваждения. Но вместо темноты под сомкнувшимися веками оказался Гилдор Инглорион. Он стоял у пульта и следил за светящимся окошком. Тут же Ромка и окошко увидел. В нем мельтешила синусоида.
– Сейчас будет пик, – сказал Гилдор. – Я был прав – мы нашли то, что искали!
Горыныч знал одно – вот женщина, которой он должен подчиняться. То, что ей не более пятнадцати лет, его не смущало. Прошлое, которое обязывало соблюдать достоинство и независимость, все целиком куда-то подевалось. Зато объявилось иное прошлое – в виде туманном и невразумительном, с отдельными смысловыми проблесками – словами какими-то сердитыми, ощущением
