отстаивании общеказачьих интересов, на авторитете и влиянии в казачьей среде высших органов казачьего управления, в первую очередь войсковых кругов (съездов, рады).
Первые советские декреты, особенно специальные обращения и постановления ВЦИКа и СНК в отношении казачества, их усиленная пропаганда в его среде, в первую очередь среди казаков-фронтовиков, способствовали усилению общих революционно-демократических настроений, сыграли очень важную роль в начале выхода казаков из-под влияния войсковых властных органов, начале отхода от их конкретной поддержки и стремлении занять нейтральные политические позиции. В целом советская агитационно- пропагандистская деятельность была весьма эффективной и успешной, способствовала достижению целей Совнаркома в плане воздействия на казаков.
Казачьи войсковые органы власти и управления, заявившие о непризнании власти СНК и выступившие на борьбу с ним, рассчитывали на широкую и активную поддержку со стороны казачества. Войсковые круги (съезды, рада), правительства и атаманы старались повлиять на казачество, в особенности на фронтовое, в нужном плане, добиться от него полного подчинения и привлечь к начавшейся борьбе с СНК и местными просоветскими силами. Для этого использовались все возможные средства, в том числе особые постановления и приказы высших органов казачьего управления. Так, III Большой Донской круг принял специальный «Указ войску Донскому и всем донским казачьим частям», в котором были изложены категорические требования к казакам безусловно исполнять приказания атамана и правительства [259]. В постановлении Кубанской краевой рады заявлялось, что все кубанские казачьи части должны полностью повиноваться атаману и краевому правительству [260]. II войсковой круг Оренбургского войска потребовал полного подчинения казаков атаману и правительству и объявил о мобилизации [261]. Терский круг V созыва в отчаянии грозился за неисполнение своих приказов лишать казаков казачьего звания, а «главарей» неповинующихся и «подстрекателей» заключать в тюрьму и предавать военному суду [262]. Но даже после принятия этих указов и постановлений делегаты высших органов власти в казачьих областях особенно не обольщались относительно их действенности. Они уже достаточно неплохо знали доминирующие среди казаков-фронтовиков настроения. Так, на Дону атаман Каледин решил призвать на службу станичных казаков старших возрастов. Он надеялся, что объявленная мобилизация казаков призыва 1903–1906 годов, которых не коснулось революционное разложение, принесет ожидаемые результаты. Однако казаки северных округов области (Усть-Медведицкого, Хоперского и 2-го Донского) не исполнили приказа атамана о мобилизации [263]. В южных округах по данному вопросу наблюдалось колебание и «...раскол даже среди состоятельного казачества» [264]. Общее настроение казачества довольно точно охарактеризовал полковник А.А. Зайцов, отмечавший, что оно в декабре 1917 года «на вооруженную борьбу с большевиками не пошло. И не пошли не только „фронтовики“, не пошли и „старые“, но еще способные носить оружие, станичники... На призывы своих выборных атаманов ни те, ни другие не откликнулись» [265]. Бессильными в этом отношении оказались и высшие органы власти в казачьих войсках, влияние которых среди казаков начинало заметно уменьшаться. Очевидцы, в частности, отмечали, что в Оренбургском войске «...разъезжаясь, круг никакой реальной силы в руки войскового правительства не дал, да и не мог дать» [266]. А его приказ о мобилизации казаки, прежде всего фронтовики, не исполнили [267]. Несмотря на все усилия казачьих войсковых органов власти, рассчитывавших привлечь казаков к непосредственному и активному участию в борьбе против СНК и местных просоветских сил, сделать этого им не удалось.
Все более очевидным становилось нежелание большинства казаков оказаться вовлеченными в разворачивавшиеся события Гражданской войны. Поэтому начавшееся возвращение в свои области казаков-фронтовиков обмануло ожидания атаманов и войсковых правительств. Более того, приход фронтовиков способствовал увеличению различных оппозиционных настроений в казачьей среде по отношению к войсковым администрациям.
Таким образом, позиция нейтралитета и невмешательства в происходящее, занятая казаками трех донских полков и ряда небольших отдельных казачьих подразделений столичного гарнизона во время большевистского Октябрьского восстания, с учетом специфики положения в Петрограде, особенностями восстания, численностью и уровнем военной подготовки вооруженных сил противоборствующих сторон и рядом других немаловажных факторов, самым непосредственным образом сказались как на его ходе, так и на результатах. Казаки отказались от защиты Временного правительства как по причине разочарования в нем и проводимой им политике, так и (данное обстоятельство, видимо, следует признать определяющим) из-за очевидного нежелания быть вовлеченными в очередной острый внутренний политический конфликт. И самое главное, «пойти против народа», то есть действовать вразрез с позициями основной массы населения страны: солдатами, крестьянами, рабочими.
Выполняя приказ командования, донские, амурские и уссурийские казаки из состава III конного корпуса двинулись на Петроград с целью подавления большевистского выступления. Но этот приказ в силу неясности для них политической обстановки, сущности происходящих событий, отношения к ним большинства населения казаки исполняли с явным нежеланием, отчасти даже с опаской. И по мере развития событий нарастало стремление уклониться от непосредственного в них участия, особенно от начавшегося вооруженного противоборства. В итоге казаки красновского отряда, видя и свою небольшую численность, и отсутствие поддержки со стороны «пехоты», ассоциировавшейся с «народом», отказались выполнять приказы командования, заявляя о нежелании участвовать в вооруженной борьбе с советскими отрядами, и явочным порядкам начали вести с ними переговоры и устанавливать перемирие. Поход на Петроград сил Керенского—Краснова закончился полной неудачей.
Практически сразу же после получения сведений о восстании в столице, свержении Временного правительства, взятии власти съездом Советов и образованном на нем Совнаркомом войсковые атаманы и войсковые правительства всех казачьих войск страны, кроме Забайкальского и Уральского, открыто и решительно заявляют о непризнании новой власти и начале борьбы с СНК. Но, несмотря на громкие и возмущенные выступления руководства казачьих органов власти против Советского правительства, сколько-нибудь значительных конкретных сил для борьбы с ним и с его сторонниками непосредственно в пределах казачьих областей у него не было.
Тем не менее на территориях ряда казачьих войск, прежде всего Донского, Оренбургского, Кубанского, образуются довольно серьезные антисоветские центры, ставшие в значительной мере оплотами всероссийского антисоветского движения.
Активные и решительные антисоветские позиции, занятые атаманами и войсковыми правительствами осенью 1917 года, играли существенную политическую роль не только в региональном, но и во всероссийском масштабах.
Произошедшее в это время политическое и военное противоборство в пределах некоторых казачьих войск, в частности Донского, Оренбургского, Сибирского, Семиреченского, Амурского, Астраханского, казачьих властных структур и поддерживавших их политических сил и местных просоветских движений закончилось временным поражением последних. А в Забайкальском войске, наоборот, победу одержали советские силы. В Уральском (Яицком) войске сложилась своеобразная ситуация политического двоевластия войсковой администрации и местного Совета рабочих и солдатских депутатов, которая сохранялась длительный период времени.
Активизировалась деятельность советского и войсковых правительств по оказанию необходимого влияния на казаков. В это время СНК делал основную ставку на массированную агитационно- пропагандистскую работу среди казачества, а войсковые правительства и атаманы рассчитывали на сохранение политического единства казачества, доминирование в его сознании общеказачьих идей, соответствующих политических настроений, влияние высших казачьих представительных органов – войсковых кругов (съездов, рады).
Особое внимание противоборствующие стороны обращали на казаков-фронтовиков как на серьезную военно-политическую силу.
К концу 1917 года в настроениях большинства фронтового казачества начинали уже преобладать установки на мирное разрешение конфликтов между войсковыми правительствами и СНК, отчетливо просматривалось их явное нежелание участвовать в вооруженном противоборстве «на внутреннем фронте». Они стремились устраниться по возможности от этого, избежать вовлечения в разгоравшуюся Гражданскую войну. Среди них усиливались тенденции осуждения политики атаманов и войсковых правительств, ведущей, по их мнению, к эскалации существовавшего политического конфликта с СНК, росту вооруженной конфронтации. Одновременно они не одобряли и решения Совнаркома о посылке в казачьи области
