угонит, на место ставил.
Три года дали. Четыре отсидел, щас обещают досрочно выпустить.
Ты мне скажи, что это? Всю Россию разворовали до нитки – никто не виноват, а девок в кино свозить – три года! За что?
Когда их возить, как не в молодости?.. Мне щас любую дай – на кой она мне черт?.. Хоть со стамеской, хоть без стамески – ничего не сделаешь.
Всю Россию разворовали, сволочи, а Сашка отвечай.
Боюсь знаешь чего?.. Начальник тюрьмы машину себе новую купил, Сашка пишет – во дворе ставит. А что там – всего-то две решетки, трое ворот.
Да оно ничего. Боюсь, как бы там девок не завелось. Такая зараза тоже, проникают всюду... Как моль! Нету, нету, а хватишься – уже без шапки, без порток.
Мать ему невесту приглядела. Хорошая девка, я видал... работящая. И отец за ней мотоцикл дает... без коляски!
Даст бог, все у нас хорошо будет. Главное дело – у него руки золотые.
Невезучий
Вчера с работы выгнали. Жена за сердце схватилась:
– Выгнали опять! А мне детей кормить нечем. Ах ты...
Как она сказала-то?.. Ну, в том смысле, что козел вонючий. И давай всё в одну кучу валить:
– Ты невезучий. Мы с тобой пропадем все.
Кто-то там за нее сватался в молодости...
хороший человек очень... скоро из тюрьмы выйдет. А я – обалдуй, валенок... моржовый.
Я говорю:
– Галя, я не невезучий.
Она:
– А кто тогда? Ты хоть раз прошел по улице, чтобы на тебя птицы не нагадили?
Я говорю:
– Это – хороший знак. Они гадят всем великим на памятники, а на меня – при жизни.
Она:
– Год назад проститутка негра-шпиона обворовала. Почему задержали тебя?
– Меня, – говорю, – как шпиона, а не как проститутку.
Она:
– Кто пошел родинку удалить с колена... ему обрезание сделали?
Я молчу стою. Она смотрела, смотрела на меня, говорит:
– Уходи и не приходи больше. Так будет лучше для всех нас. Попей в последний раз воды из-под крана и иди. Я провожу тебя.
Пошли мы с ней. Она впереди, я чуть сзади тащусь. А у нас там рыночек небольшой, она остановилась чего-то. Чего остановилась? Денег все равно нет ни копейки. По привычке, наверное, как лошадь.
А я иду. И – представляешь! – только с ней поравнялся, ко мне подлетают двое: один с камерой, второй с микрофоном.
– Центральное телевидение! Вы – новый президент России. Ваш первый указ?
Я растерялся. Парень снова:
– Вы – президент России. Ваш первый указ?
Когда он второй раз сказал, что я теперь президент России, только тогда я поверил. Такой праздник сразу – какую-никакую работу нашел.
И тут женщина одна, она помидоры щупала, чтобы не подложили одних гнилых, поворачивается, говорит:
– Где президент России?
И как даст этим помидором... в лоб мне. И со всех сторон как началось! А там кто простоквашей торговал, кто капустой квашеной, кто грибами, кто селедкой... не такой уж и маленький рынок оказался.
Стою я весь в томате, в чешуе, в капусте. Понимаю, что кредит доверия к президентам исчерпан. Думаю: «Сейчас срочно в Барвиху, душ приму – и за работу!»
И тут вижу – мужик один тянется рукой к тыкве. В мозгу молнией: не успеть! В Барвиху. Мужик тыкву берет, размахивается... Вдруг крик:
– Пустите меня к этому человеку! Я – первая леди страны.
Там еще леди были... с кошелками, не пускают ее. Но Галя пробилась ко мне. Говорит:
– Отрекись от власти.
Я говорю:
– Ты чего? Такой случай. Вообще у нас никогда еще никто от власти не отрекался.
Она:
– А ты отрекись. Не доводи страну, ты – невезучий. Отречешься – я тебе прощу всё и буду любить.
Ну чего... я дурак, что ли? Конечно, я отрекся сразу. Обнял Галю, говорю:
– Ничего, Галь, что-нибудь подвернется еще. Смотри, – говорю, – какой хороший знак мне в небе.
А над нами как раз журавли клином летят. Красиво – слов нет. Говорю:
– Царские птицы!
И Галя говорит:
– Да. С такой высоты и так точно...
И мы пошли домой.
Уроки истории (
– Стыдобище, – выговаривает мне дед, – историю не знать... собственного народа! Позорище!
– Ни у кого у нас в роду по истории двоек не было, – поддакивает бабушка. – Вперед всего история шла.
– Обормотище! – тянет дед. – Бывало, и на гулянку придешь – первым делом за историю.
– А как же! – отводит глаза бабушка. – За что же еще? За историю сразу.
– Слушай, бестолковище, – говорит дед, – я тебе аккуратно всё обскажу. В одна тысяча девятьсот семнадцатом году, уж это, считай, прошло... почти сто пятьдесят лет, объявился Ленин. Работал он у Всесоюзного старосты Дзержинского Якова Михайловича.
– Иосифа Виссарионовича, – поправляет бабушка.
– Работал по найму. У Дзержинского, запомни, на Лубянке была своя контора.
– Дзержинский – конторщик?! – удивляется бабушка. – Он был рыцарь. Прозвище ему – Чистые Руки. Очень руки любил мыть. А остальные не мыли вовсе, а он по сто раз на дню мыл. Махнет, бывало, рукой – дескать, расстреливайте без меня, а сам все равно бежит руки мыть.
– Не даст сказать, – раздражается дед. – Прозвище ему было Горячее Сердце Холодный Лоб... Нет! Наоборот – Холодное Сердце, а сам все время в горячке был.
Бабушка крестится:
– Что несет! Тоже родной истории не знает. С температурой-то кто был?.. Троцкий – буревестник.
Дед растерянно моргает:
– А проститутка кто же?
– Все, – уверенно и спокойно говорит бабушка. – Проститутки все они были. А главный – Сталин. Настоящая ему фамилия Брежнев Никита Сергеевич. Из цыган. Плясал всё.
– Нет, не слухай ее, – предупреждает дед, – пожалуй что брешет она. Ленин был. При нем были ленинцы, настоящие большевики, мечтатели-правдолюбы: Ежов, Ягода, Берия. Их всех победил Горбачев Красное Солнышко. Ласковый очень был, как солнышко, всем всё обещал.
– Господи! – всплескивает руками бабушка. – Как же так можно с родной историей?! Взял и переврал всё на свете. Обещал всё кто? Ельцин.
– Нет! – торжествует дед. – Тут погодь. Ельцин обещал трудности, голод, цены большие. И энтот сдержал свое слово! Но он промахнулся. Он водочку запретил пить.
– Запутает ребенка вконец, – пугается не на шутку бабушка. – Кто кому запретил-то?.. Ему самому
