За чертой

усилием воли и осталась ждать снаружи.

Дверь снова распахнулась. Невиан, уже облаченная в дрен матриарха, ни на йоту не пахла волнением, и только по-собачьи дергала головой. Арас говорил, что это из-за специфики вес'харских зрачков: так они фокусировали взгляд на любопытном объекте, а в данный момент таким объектом являлась Шан, пунцовая от смущения. – Это, без сомнения, стоило рассмотреть поближе.

– Что-то не так? – поинтересовалась Невиан. Она, похоже, вовсе не обиделась, что ее прервали в момент интимной близости с новыми мужьями. Со всеми четырьмя сразу, уточнила Шан. Бог ты мой.

– В следующий раз я постучу, – пообещала Шан. Смотреть в цитриновые глаза Невиан она не могла.

– Ты расстроена. Почему?

– А ничего, что… М-м-м…

– Что? – Вот теперь от Невиан запахло волнением, то ли из-за того, что мучительно пыталась понять, в чем проблема, то ли оттого, что нуждалась в одобрении Шан. Малышка относилась к ней с таким почтением. – Я что-то сделала не так?

Шан покачала головой.

– Нет. Не бери в голову. Это для людей проблема. Не для тебя. – Шан сбилась на английский, потому что слов вес'у ей не хватало. Она протянула Невиан корзинку. – Я пришла пожелать тебе благополучия и счастья. У тебя же свадьба?

Невиан воодушевленно закивала.

– Да, это очень, очень мило с твоей стороны. Я знаю, какое значение это имеет для людей. Спасибо.

– Пожалуйста.

Невиан взяла ее за руку и повела обратно в дом. Судя по их виду, мужья Невиан – джурей'ве – совершенно не возражали, что их прервали в такой ответственный момент. Будто бы Шан вошла, когда они смотрели любимый фильм по видику: незначительная помеха для развлечения, которое запросто можно продолжить позже.

На кухне джурей'ве готовили еду и ворковали. Ее присутствие не волновало ни их, ни детей. Прошли те времена, когда она могла собрать вокруг себя толпу зрителей, просто спустившись с террасы на террасу. Я теперь одна из них.

– Шан – г'сан, – весело сказал один из мужчин. Вес'харская шутка, первая, которую она услышала, или, по крайней мере первая, которую поняла. Шан улыбнулась. Они уже не нервничали, когда она показывала зубы.

Но от мужчин пахло кедром и сандаловым деревом, и этот запах почему-то будоражил ее, хотя те анатомические подробности, которые она успела разглядеть, внушали некоторые опасения. Один из мужчин с нежным воркованием обвился вокруг Невиан.

– Потом, Лисик, – рявкнула она и дала ему подзатыльник. Шан отвела глаза. Невиан повернулась к ней. – Когда поостынет, из него получится хороший, полезный муж.

Шан вспомнила, что, по ее подсчетам, Невиан около семнадцати. Вес'хар, кажется, не взрослеют, они просто переходят из одной жизненной стадии в другую – буквально за ночь. Невиан стала полноправным матриархом. Правда, думать о ней, как о жене четырех мужчин, которым только крепкая затрещина может помешать влезть на нее прямо перед гостями, было как-то…

– Как непохоже на нашу жизнь, – пробормотала Шан и уселась за длинный обеденный стол, стараясь не задеть локтями все эти плошечки и чашечки радужного стекла.

– Давайте поедим, – сказала Невиан и выложила пирожные на тарелку.

Шан вонзила зубы в нетун, не в силах отвести взгляд от мужей хозяйки дома. Да уж, того, что она видела, достаточно, чтобы не считать их безобидными морскими коньками.

Нетун джай хрустнуло, и капля вязкой, пахнущей гвоздикой начинки скатилась по подбородку. Лисик был тут как тут, с салфеткой наготове, будто собирался вытереть ей лицо. Шан вытянула руку, защищаясь.

– Спасибо, я сама.

Лисик издал неразборчивый звук и вернулся к намазыванию какой-то желтой массы на тонкие коржики.

Другой мужчина кормил грудью малыша – совсем крошечного, не больше ладони Шан. Он спустил с плеч одеяние, и Шан видела его золотистую кожу. Малыш касался ее тонкими многосуставчатыми пальчиками.

Она знала, что у вес'хар мужчины вынашивают и выкармливают детей, но знать и видеть своими глазами – разные вещи. У Шан желудок сжался в комок. А рот наполнила жидкая слюна, как перед приступом рвоты. Еще одно жестокое напоминание: это – не Земля. Перед ней – не люди, но для Араса Сар Июссана это настоящая, правильная жизнь. А она почти приняла его за мужчину.

Она тщательно вытерла губы и подбородок. Интересно, на что это похоже – спать с мужчиной, который может кормить грудью? Непрошенная мысль, и развивать ее не хочется…

Вдруг Арас не может? С'наатат сильно изменил его.

Кормящий отец не обращал на Шан никакого внимания, занятый своим делом. Oh погладил головку младенца длинным пальцем, и крохотное существо придвинулось ближе к нему. Многого же она не знает об Apace… Какая разница, всплывают в ее голове его воспоминания или нет. Даже живя с человеком в одной комнате, можно не видеть очень многих вещей, если уж ты твердо вознамерился этого не делать.

Шан с трудом могла отвести взгляд от мужчин, хотя никаких достоинств, кроме эстетических, в них не наблюдала. Она вдыхала соблазнительный запах сандала и внезапно ощутила, что скамья давит на некоторые части ее тела, которые очень давно пребывали в забвении… Соблазнительный. То самое слово. Феромоны.

– Они тебе мешают? – спросила Невиан, указав подбородком в сторону мужей. – Ты, кажется, расстроена.

– Вовсе нет, – ответила Шан и окончательно утвердилась в мысли, что ее манера прятать истинные чувства за маской холодного безразличия на Вес'едже яйца выеденного не стоит. – Я должна задать тебе несколько вопросов.

– Полицейских вопросов?

– О Боже, нет.

– Прости, я не до конца понимаю твой английский.

– Ой, извини. Это личное. Мне нужен совет.

Зрачки Невиан расширились и тут же снова сузились: крестик – лепестки – крестик. Она поняла, что может оказать услугу альфа-самке. Шан уже видела ту же реакцию по отношению к Местин.

– Конечно, спрашивай.

– Хорошо. Меня беспокоят некоторые изменения в организме.

– С'наатат?

– Точнее, желания.

– Какие?

– Связанные с тем, чем ты была занята, когда я вошла.

– Не понимаю, почему тебя это беспокоит.

– Потому что Арас другой. Существо не моего вида.

– Значит, я ошибалась. Он заразил тебя не через совокупление.

– Я была без сознания, – сухо сказала Шан. В душе шевельнулась подозрительность, привитая долгой службой в полиции. – Он сказал, что влил свою кровь мне в открытую рану.

– Значит, так он и сделал.

Шан подавила в себе приступ животной паники. Она, как настоящий коп, сначала думала худшее. Изнасилования. Совращение малолетних, скотоложство… Всех насильников, педофилов и скотоложцев нужно перевешать. Пересажать на электрический стул или в газовую камеру. А теперь сама подумывает о том, чтобы трахнуться с инопланетянином. Где та тонкая грань между человечностью и всем остальным? Боже, Боже…

– Я не иду на поводу у собственного тела. Я сама приказываю ему, что делать. Мне нужно знать, как