— Советую вам подумать над моими словами, когда будете давать показания, — посуровел незнакомец. — У вас ведь тоже есть дочка, и вы, конечно, понимаете, как это ужасно, когда с ребенком что-то происходит…
В трубке раздались короткие гудки, и Вера застыла, с ужасом осознавая услышанное.
— Я могу продолжать? — осведомилась сидевшая напротив посетительница.
— Да, конечно… То есть нет, пожалуйста, посидите в коридоре, я вас потом приглашу, — заволновалась Вера и, не дожидаясь, когда женщина выйдет, судорожно набрала домашний номер.
Трубку взяла Татьяна Федоровна.
— Где Машка?! — закричала Вера.
— Здесь, со мной. Ты что как оглашенная?
— Никуда ее не пускайте! Никому не открывайте! Из дома не выходите! Я скоро приеду.
— А что…
Но Вера уже нажала клавишу и набрала Алексея.
— Лешка! Слушай меня внимательно! Мне только что позвонил отец парня, который украл мою сумку, грозил, что навредит Машке.
— Что за чушь!
— Да не чушь это, не чушь! Ты послушай! Он сказал, чтобы я забрала заявление, и тогда они мне заплатят…
— Ну так забери заявление и возьми деньги. Тебе что, крови его надо?
— Да не надо мне его крови! — закричала Вера. — Ни крови, ни денег! И заявление тут ни при чем. Там уже завели уголовное дело. Он же Машке угрожает, ты что, не понимаешь?! Надо что-то…
— Послушай! Что ты там орешь! — недовольно оборвал он ее. — Позвони в милицию и скажи…
— Пошел ты знаешь куда!
Она бросила трубку, секунду помедлила и позвонила Ане.
— Верунчик! — обрадовалась та.
— Анька, подожди, не перебивай меня! Твой охранник сейчас на месте?
— Какой охранник?
— Ну этот, которого ты чувствуешь!
— Григорий?
— А ты чувствуешь еще кого-то?
— Вера, что случилось?
— Мне угрожает отец козла на мотоцикле, который украл мою сумку. Даже не мне, а Машке.
— Так, — заволновалась Аня. — Успокойся! Веди ее ко мне, прямо сейчас! Поживет у нас, пока мы разберемся. Или дома, или в Ильинке. А я звоню Чеботареву.
— Ты думаешь, он станет нам помогать?
— Теперь уж и сама не знаю, — загадочно произнесла Аня, но перепуганная Вера подтекста не услышала.
В комнату заглянула изгнанная в коридор посетительница.
— Пожалуйста, еще минутку, — попросила Вера.
Та недовольно захлопнула дверь, а ведь слышала, зараза, о чем она тут кричала, как подстреленная.
Вера побарабанила пальцами по столу, глубоко вдохнула и набрала домашний номер Потапова (ну почему, почему она не взяла его мобильный?!).
— Алё! — грозно откликнулась уже знакомая тетка.
— С вами говорит Вера Петровна Пинигина, — заблеяла Вера, хотя и собиралась придать своему голосу невозмутимую суровость. — Мы с Сергеем проходим по одному уголовному делу…
— Ну как же, деточка! — защебетала тетка, видимо, хорошо получившая по мозгам за свои кровожадные обещания. — Мне племянник столько про вас рассказывал! Столько рассказывал! Когда же вы приедете к нам в гости?
— А он дома? Ваш племянник? — ошеломилась Вера столь разительной смене декораций.
— Пока нет, но мы ему сейчас позвоним!
— А вы дайте мне, пожалуйста, его мобильный, я ему сама позвоню.
— Конечно, деточка! Записывайте…
Вера глубоко вдохнула еще раз и нажала нужные кнопки, ужасно волнуясь. За Машку, естественно, отчего же еще?
— Сергей? — хрипло спросила она и откашлялась. — Здравствуйте, это Вера Пинигина.
— Здравствуйте, Вера Пинигина.
— Вы не получали сегодня странных звонков?
— Ваш первый.
— Вы знаете, мне позвонил отец одного из этих парней, и я… и он…
Она поняла, что сейчас расплачется, и взмолилась: «Господи! Только не это!»
— Вера! — заволновался Потапов. — Вы где?
— На работе, — всхлипнула она.
— Ждите меня, я скоро подъеду! И никуда не уходите! Слышите? Без меня не уходите!
Через полтора часа Сергей Потапов сидел у нее в кабинете и слушал сбивчивый Верин рассказ.
— Я сначала хотела отвести Машку к Ане, моей подруге, вы ее знаете. А потом решила отправить их с Татьяной Федоровной к ее родителям в Ильинку. И вот вам позвонила. Все-таки вместе нам проще справиться с этой напастью. Правда, вы проходите как свидетель. Может, они вас и не тронут…
— Думаю, Вера, Ильинка — это не вариант. Мы вот что сделаем: поживите какое-то время у меня — поселок охраняемый, постороннему туда не пройти. Закрывайте свою контору — пара дней перед Новым годом никому погоды не сделают. А у Маши, как я понимаю, уже каникулы. Ну а я пока все улажу.
— Я даже не знаю, — растерялась Вера. — Удобно ли это…
— Это удобно. Дом большой, всем места хватит.
— Но я не могу бросить Татьяну Федоровну.
— А кто это, Татьяна Федоровна?
— Это моя свекровь. И, кроме нас с Машкой, у нее фактически никого нет.
— Ну что ж, свекровь — это святое. Да и лишний боец нам не помешает.
— Вы думаете, ситуация настолько серьезна?
Они оба знали, что вовсе нет и надо лишь разок по-мужски поговорить с возбужденным плодами своего воспитания папашей, но держались так, будто за девочкой Машей охотится международная мафия.
Татьяна Федоровна, женщина умная, услышав Верины сбивчивые пояснения, моментально включилась в игру. Тем более что о Сергее Потапове и его удивительном попугае слышала неоднократно. Это с одной стороны. А с другой, не чаяла, как сообщить Машеньке, что папа не придет к ней на Новый год. Дед Мороз придет, а папа нет. Ибо «зомбированный сынок» поставил ее об этом в известность. Мол, даже не представляю, что будет, если уйду к вам. Естественно, здесь-то как-нибудь перетопчутся — и жена, и дочка, а тем более мать. А там держат крепко, не будем говорить за что, не оторвать. Ну что ж, насильно мил не будешь. А Вере, пока молодая, свою жизнь устраивать надо. Да и больно уж хочется посмотреть, что это за гусь лапчатый — Сергей Потапов. А то попадут девчонки из огня да в полымя. И все-таки она заставила себя сказать:
— Вера, а может, мне не ехать? Ты не думай, я все понимаю — чужой дом. Меня все равно не тронут бандиты-то эти. А Новый год я вон хоть с Тоней, соседкой моей, встречу: и им веселее, и мне не скучно.
— Нет, — твердо сказала Вера. — Мы едем вместе. Собирайтесь.
— Да долго ли мне собраться? — засуетилась Татьяна Федоровна. — Только подпоясаться. Жаль вот, подстриглась я не ко времени. Гляди, как обкорнали! Обсосанный гвоздок…
Тетка в грязь лицом не ударила — встретила временных жильцов, как дорогих гостей. А если учесть, что нет ничего более постоянного, чем временные явления, то овчинка стоила выделки.
