нашла покупателя. Вернее, я нашла покупателя. А еще точнее, он нашел меня. И все это совершенно неважно, просто мне необходимо найти положительные стороны в своей жизни. Они должны быть! Вот, например, солнышко, жадно слизывающее с моего подоконника пролитое молоко. Или ветер — тихий, робкий, но такой приятный. Все это мое.
А вот еще телефон. Иногда он звонит, и я понимаю, что нужна кому-то. Ну хотя бы самую малость…
— Маринка, мы едем, — пропел Саша в трубку.
— Хорошо. Жду.
— Марин, слышишь? — продолжал радоваться он непонятно чему.
Я прислушалась:
— Что?
— Птички поют, — сообщил Сашка.
Мне представилось, как его юное, розовое лицо растягивает бессмысленная счастливая улыбка. Я с трудом подавила завистливый вздох.
Из трубки уже доносились монотонные гудки. Разозлившись на себя, быстро опустила ее на рычаг. Вдруг Егор звонил, а было занято? Определенно я превращалась в неврастеничку. Он вообще мог позвонить еще вчера или позавчера, когда я занималась любовью с мальчиком Олегом. Нет, это ненормально все время думать, об одном, все время ждать…
Через полчаса, когда я уже довела себя до нервного срыва и, тупо раскачиваясь, сидела за столом, раздался звонок в дверь. Знакомые лица немного меня успокоили, мне необходимо было знать, что в этом мире осталось хоть что-то, к чему я привыкла.
Таня выглядела довольно помятой, но улыбчивой. Александр время от времени бросал на нее обеспокоенные взгляды, и я подумала, что он сменит не только профессию, но и холостяцкий образ жизни. Так случается — мы вдруг чувствуем ответственность за кого-то, а потом благодарность к этому человеку за то, что он дал нам возможность проявить себя с лучшей стороны. Постепенно, совершенно незаметно благодарность перерастает в нечто большее. Откуда я все это знаю, интересно?
— Ну что, едем? Ты чего до сих пор не одета?
— Я одета, — ответила я и указала на свои джинсы и мятую футболку.
Он не удержался и присвистнул, а Кожевникова несмело хихикнула:
— Марина так всегда ходит, ты разве не заметил?
— Я думал, это было случайно, — усмехнулся Александр.
Мы вышли, во дворе нас поджидал джип Влада вместе с ним самим и его Фариком? Джаником?
— Рафик, трогай!
Телефон стал для меня живым существом, ненавистным, злорадно поблескивающим, тупым зверьком. Почему-то звонили не те, не тогда. В голову мне били где-то подцепленные строки: «Все на свете к нам приходит — в день, когда уже не просим». Гениально, так и представляю — я лежу в ванной с перерезанными венами, а тут звонит телефон, междугородка, голос Егора, умоляющий телефонистку подождать еще немного, ведь я должна быть дома… Бред, какой все это бред.
Несколько раз звонил Олег, его голос — смиренный и умоляющий — я слушала будто издалека. Звонила мама, ее я слушала на автоответчике. Потом позвонила Лелька и напомнила, что завтра у нее свадьба, тон подруги не предвещал ничего хорошего. Что ж, постараюсь не опаздывать. Я теперь никогда не буду опаздывать, потому что в принципе уже успела — все, финиш. Я окончательно выдохлась. Деньги Кожевниковой в сейфе, и я прекрасно понимала теперь, что не возьму их оттуда. Это не совесть во мне проснулась, это росло мое равнодушие — ну купит Егор квартиру, ну уйдет, чему быть, того не миновать.
— Марина, возьми трубку, а то я сейчас приеду — и будет хуже! — услышала я Лелькин голос по автоответчику.
— Ну что?
— Ты почему не перезвонила, я же просила! Только попробуй испортить мне свадьбу! Ты моя свидетельница, я буду в розовом платье, поняла?
— Нет.
— В розовом! Стало быть, ты должна быть в голубом, это будет смотреться потрясно, сечешь?
— Боже, как ты разговариваешь! — безразличным голосом заметила я.
— Это все Маринка! Так есть у тебя голубое? Я знаю, есть, тебе мама из Чехословакии привозила, помнишь?
Я ответила, что не помню и вообще хочу спать.
— Погоди, ты с Егором придешь? Нет? Отлично! Игорь будет свидетелем у Валерки, вот и познакомитесь!
— Значит, розовое платье и свидетель по имени Игорь? — смиренно уточнила я.
Лелька насторожилась:
— А что? Между прочим, твоя мама с ним недавно познакомилась, оценила по десятибалльной шкале на девятку…
— А с десяткой вы мне никого не нашли? Отличника, значит, я недостойна?
— Чего ты кипятишься? Если бы тебя можно было застать дома, мы бы все разногласия давным-давно уладили. А так как ты где-то шляешься, пришлось все решать самим. Хочешь, Игорь за тобой завтра заедет?
— Нет. Я приду с другим, — неожиданно для себя заявила я.
Лелька, видимо, проглотила язык от удивления и несколько мгновений молчала, тяжело дыша в трубку. Потом на мою бедную голову посыпался шквал вопросов: кто такой? где познакомились? почему раньше молчала? И так далее, вплоть до величины его достоинства и поз, в которых мы побывали.
Я остудила пыл подруги единственным доступным мне способом — просто повесила трубку и отключила телефон. Теперь уже все равно, будет звонить Егор или нет. Через минуту я включила аппарат и набрала номер Олега, записанный у меня на автоответчике.
— Это Марина, я тебя не разбудила?
— Нет, — отрывисто сказал он, — что-то случилось?
— Да. Завтра моя подруга выходит замуж, мне надо быть в голубом платье и с кавалером. Ты согласен?
— Купить тебе платье?
— Нет, стать моим кавалером.
— Ты серьезно? — Я слышала, как он судорожно сглотнул. — Извини, я сейчас сигарету возьму. Да, Марин, да, конечно!
— Отлично. Завтра в десять у метро «Дмитровская».
— Зачем? Я заеду за тобой, иначе тебя в твоем голубом платье увезет какой-нибудь шустрый малый. Полдесятого я буду у тебя.
Я легла спать с мыслью о том, что Олегу удался тон настоящего мужчины — решительный и немного насмешливый. Мне захотелось подчиниться ему, но я знала, что таким образом просто-напросто подменяю реальность на вымысел. Выдаю, так сказать, желаемое за действительное, ведь мне больше всего на свете хотелось, чтобы на его месте был Егор. Я знала, что на этом заканчиваются мои истинные желания и начинается месть, пусть подсознательная, пусть мелкая, но оттого еще более противная. Однако ничего поделать с собой я не могла, завтра полдесятого в голубом платье я буду ждать парня, моложе меня на семь лет, влюбленного по уши, чужого и ненужного мне.
Олег не опоздал ни на секунду. Когда я открыла дверь, он едва смог справиться с выражением своего лица. Страх сменился надеждой, надежда при виде меня улетучилась, мелькнул ужас вперемешку с восхищением, а затем на его физиономии прочно утвердилась несчастная любовь. Я знала, что выгляжу великолепно.
— Ты просто сногсшибательна! — подтвердил мою мысль Олег.
Впрочем, о нем я могла бы сказать то же самое. Этот юнец прекрасно держался в строгом костюме, хотя обычно парни его возраста кажутся в нем смешными и неуклюжими. Приглаженные темные волосы придавали его лицу строгость, подбородок чисто поблескивал, подчеркивая линию губ. Рот у него был
