говорить не о чем. Давай уж, как решили, на месте разберемся. И Темыч к тому времени остынет.
Темыч остынет, Эдик освоится со свалившимся счастьем и проникнется к друзьям-близнецам неземной благодарностью, и воздвигнет им памятник.
— Ну, трогай, — потер ладони Семен, но тут на заднем сиденье зазвонил телефон, и братья синхронно развернулись.
Потом посмотрели друг на друга в недоумении.
— У меня сотовый при себе, — важно сообщил Сенька, — а твой где?
— Ты же мне звонил тыщу раз с утра, чего спрашиваешь? — рассердился Степан. — Вот!
Он вытащил из кармана мобильник и потряс у брата перед носом.
— Молодец, — похвалил тот, — а чей же тогда там?
— Может, достать и посмотреть? — язвительно скривился Семен и, перегнувшись, стал шарить по сиденьям и по полу. И выудил потертый, тощий рюкзачок, внутри которого звенело и вибрировало.
— Что это? — брезгливо осведомился братец. Сенька матюгнулся, уже зная — что.
— Может, она сама звонит, а? — выразил он робкую надежду. — Может, уже все чики-пуки, и теперь ей понадобился телефон.
— Чики, твою мать! — завопил Степа, только теперь догадавшийся в чем дело. — Ты почему вчера мне про рюкзак не сказал?
— А что такого особенно страшного приключилось? — удивился Сенька. — Ну, осталась она без мобильника, так это же хорошо, а то бы позвонила ночью в ментуру, и мы бы сейчас здесь не сидели. Между прочим, это ты вчера оставил ее без присмотра!
Степан возмущенно подвигал бровями и в свою очередь обвинил брата в малодушии, проявленном задолго до завершения операции.
Телефон все звонил и дрожал.
— А если они не доплыли еще? — почему-то шепотом высказался Сенька. — А если это ее родичи звонят, беспокоятся?
— Раньше надо было думать, — проскрипел Степа, сердясь, что про семейство Глафиры они и вовсе не подумали, и не подстраховались на тот случай, если родственники станут ее искать.
Вот болваны!
…Но дуракам и вправду везет. Признавать себя таковыми, конечно, не слишком приятно, однако других объяснений успеху не было. Они допустили кучу промахов, ничего толком не предусмотрели, понадеялись на «авось», и — все получилось. Или почти получилось, потому как неизвестно, приплыл Темыч или еще нет.
А телефон не смолкал.
— Ответь, — Сенька сунул трубку брату в ладонь.
— Почему я? Ты его нашел.
— Не устраивай детский сад, отвечай!
— И что я скажу? И зачем? Может, подождем, и он сам успокоится?
Семен досадливо почесал за ухом и выхватил телефон обратно.
Лучше ответить и по ходу дела сообразить, что говорить, чем ждать, пока неведомые родственники — или кому там понадобилась Глафира?! — поднимут тревогу.
— Алле? — пропищал он, зажав нос двумя пальцами.
Степан при этом многозначительно закатил глаза. Артист погорелого театра!
— Ты что это? — услыхал Сенька веселый мужской голос. — Дрыхнешь? Или простыла? Как там погодка-то?
Это риторический вопрос или надо отвечать? Семен с тоской покосился на Степана, который и не думал помогать.
Вот блин! Надо было выкинуть этот телефон к чертовой матери, а Глафире новый купить!
— Как приз-то? — надрывался невидимый собеседник, с каждой секундой все более веселясь. — Получила уже? Не обижаешься? Эй, ты заснула, сестрица?
Ситуация немного прояснилась. Стало быть, у Глафиры есть брат, которому приспичило звонить с утра пораньше и выяснять, получила ли она какой-то приз и что там с погодой на Черноморском побережье. Вот любознательный малый!
— Кхе, кхе, — сказал Сенька мимо трубки и зажал нос поплотней, — не, я не сплю, я тебя слушаю.
— Что-то мне твой голос не нравится, — заволновался родственник невесты, — ты точно нормально себя чувствуешь? Что мне родителям-то сказать? Они, кстати, шлют тебе большой привет и спрашивают, купила ли ты обратный билет?
— Угу, — откликнулся Семен.
— Значит, не купила, — вздохнули на том конце провода, но тут же снова оживились, — а знаешь, кто тебе еще привет передает? Томка!
Семен не знал, что следует предпринять после этого заявления, в котором звучал щенячий восторг. То ли он теперь должен разделить эту безграничную радость, то ли просто передать неизвестной Томке пламенный привет.
— Знаешь, — неожиданно собеседник перешел на шепот, — мы, наверное, поженимся. Я еще не придумал, как ей сказать, но уже все решил. Слышишь, сестренка? И где только мои глаза были все это время?
Вот этого Сенька точно не знал, поэтому снова промолчал.
— Ладно, что-то я того… разболтался. У тебя деньги-то на счету остались?
— Угу.
— А на билет есть? Сегодня же купи, ладно? Все-таки у тебя работа, ты не забыла? Тебя отпустили только на неделю.
Дав еще парочку ценных указаний и бросив в трубку «целую», братишка отключился. Сенька задумчиво потер телефоном переносицу.
— Что-то мне это не нравится.
— Еще бы, — усмехнулся Степан, — обманывать всегда неприятно. Но вообще-то все прошло отлично. Теперь братец успокоился и на поиски пропавшей сестрицы не помчится. Поехали.
— Погоди. Мне кажется, мы с тобой что-то напортачили.
— В смысле?
Семен посмотрел на трубку, потыкал какие-то клавиши и затем долго изучал определившийся номер, с которого звонил развеселый Глафирин братец.
— Теперь ты знаешь его телефон, — прокомментировал Степа, — и что с того? Станешь звонить по ночам и дышать в трубку?
— Не язви. Все очень серьезно. Он звонил черт знает откуда. Смотри, код совсем незнакомый. Восемьдесят четыре двенадцать — это не Питер, ли? — Семен закусил губу, и тут же ответил себе: — Нет, Питер — это восемьсот двенадцать. Да не важно! Этот братишка не местный, ясно?
— Ну и что?
— А то. Он велел ей купить билет и возвращаться домой. Разве Глафира живет не в Сочи?
От изумления Степан даже приоткрыл рот.
— Давай не будем гадать, — предложил он через некоторое время. — Давай поедем все-таки и выясним на месте…
— Выясним мы! А вдруг эта девчонка вовсе не Глафира? Что тогда делать?
— Как не Глафира? А кто же это, если не Глафира? Ты что вообще несешь? Может, она действительно то здесь, то в другом городе живет. А что? Такое на каждом шагу встречается!
Сенька в большом раздражении стукнул себя по колену.
— Он и по имени-то ее не называл!
— Перезвони и спроси, как зовут его сестру, — посоветовал Степан.
— Давай лучше звонить Темычу, — тусклым голосом решил Сенька.
— Да ты что!
— А то! Мало ли что! Как мы им теперь на глаза-то покажемся?
— Хватит ныть! Не могли мы так ошибиться, понимаешь, не могли! И что ты Темычу скажешь, а? Чтобы
