единодушно высказались в поддержку Ленина, однако не проявляли по отношению к нему особого пиетета. Ленин не был исключительным объектом восхвалений. Лишь однажды один делегат передал лично Ленину отдельное приветствие, исходившее, однако, не от Центрального Комитета, но от групп рабочих, выразивших сожаление ввиду его вынужденного отсутствия — наряду с пожеланием, чтобы идеи Ленина были положены в основу решений съезда[164]. Как правило, приветствия адресовались Ленину и Зиновьеву, находившимся в подполье вместе. На открытии первого заседания один из делегатов предложил избрать Ленина почетным председателем съезда: под аплодисменты это предложение было единогласно принято. Однако тут же Свердлов (член президиума съезда и, наряду со Сталиным, ведущая фигура в петроградской партийной организации) внес новое предложение — включить в число почетных председателей Зиновьева и тех партийных деятелей, которые находились в тюрьме: Каменева, Троцкого, Коллонтай и Луначарского. Предложение Свердлова также было под аплодисменты принято единогласно. Съезд направил приветствия Ленину, Троцкому, Зиновьеву и Каменеву[165]: Ленин был первым среди наиболее видных большевистских лидеров.
Аудитории Ленин представлялся просто как член Центрального Комитета Российской социал- демократической рабочей партии (большевиков). В качестве такового он подписался под своим открытым письмом Всероссийскому Съезду крестьянских депутатов в мае 1917 г. В сопутствующей агитационным материалам биографии оговаривается, что Ленин не возглавляет партию, но является членом социал- демократической партии, основанной, когда он еще был ребенком. В 1903 г. партия раскололась на большевиков и меньшевиков — и «постепенно Ленин выдвинулся как один из главных вождей социал- демократии». В биографии Ленин назван литератором — выходцем из семьи революционеров. Не зная точного возраста Ленина, автор биографии дает ему приблизительно пятьдесят лет (на самом деле Ленину было сорок семь). Ленин изображен жертвой политических репрессий: якобы в 1887 г. он был арестован вместе с братом Александром. Имя «Ленин» было взято им с целью скрыть от полиции свое подлинное имя, и псевдоним утвердился[166]. Заключительная часть короткой биографии описывает не события жизни Ленина, но историю партии, что вполне соответствует характеру человека, видевшего в партии воплощение собственной личности.
До переворота большевистская пресса, как правило, не выделяла Ленина из общего ряда. М. С. Ольминский, редактор московской большевистской ежедневной газеты «Социал-демократ», составил исключение, впервые опубликовав целенаправленную характеристику Ленина. Ольминский начинает с объяснения: в редакцию поступили просьбы обнародовать биографические данные о Ленине. «Вообще, среди нас, большевиков, нет обычая выдвигать отдельных лиц», — пишет Ольминский, добавляя, что обычно биографии излагаются только в некрологах. Однако, учитывая пожелания рабочих и клеветнические нападки на Ленина в буржуазной прессе, на этот раз он отступает от обычного правила.
Ольминский изображает Ленина как человека исключительной скромности, всецело посвятившего себя делу партии. Ленин не заботится ни о пище, ни об одежде; пренебрегает отдыхом:
«У него одна только забота — о партии». Он не стремится к славе: под различными псевдонимами Ленин писал ради зашиты от цензоров, но также и потому, что вовсе не жаждал составить себе имя. Не обращая внимания на мнения окружающих, Ленин поступает только так, как считает правильным, вследствие чего у него много врагов, брызжущих клеветой и извращающих его слова. Во избежание путаницы, замечает автор статьи, «нужно его самого просить почаще подписывать свои статьи одним и тем же именем „Ленин“ (в 1917 г. ленинские статьи нередко публиковались анонимно). В заключение Ольминский высказывает предположение, что люди, близкие к Владимиру Ильичу, опубликуют сборники его прежних статей. „Сам он никогда не удосужится это сделать — такой уж у него характер“»[167].
Статья Ольминского — первый известный нам случай представления Ленина общественности в большевистской прессе; написана она человеком, который спустя год печатно заявил, что в то время как партия эсеров, будучи наследницей народовольцев, слишком увлечена культом героев, российские марксисты зашли слишком далеко в противоположном направлении и придают слишком мало значения Ленину[168].
Неудивительно, что сам автор был прежде народовольцем и входил в кружок почитателей, по словам Валентинова, «благоговевших» перед Лениным.
Еще одна биография Ленина, появившаяся в большевистской прессе приблизительно в то же самое время, была написана Крупской и отредактирована Лениным. Машинописный экземпляр сохраняет его исправления, что позволяет воссоздать наиболее типичный вариант биографии, как если бы она принадлежала перу самого Ленина[169]. Единственная сохранившаяся его автобиография относится к концу весны — началу лета 1917 г.: это отклик на письмо группы солдат, обратившихся к нему с просьбой рассказать о себе. В ответе Ленин называет свое имя, указывает дату и место рождения, упоминает о казни брата, говорит об исключении из университета, ссылке в Казань и своем аресте в 1895 г. Здесь рукопись обрывается. В печати она появилась только через три года после смерти Ленина[170].
Биография Крупской, напечатанная без подписи в газете «Солдатская правда», вполне могла быть написана в качестве ответа на просьбу солдат[171]. Портрет Ленина нарисован явно таким, каким Ленин сам желал бы видеть себя — не знаменитостью, но олицетворением партии и партийного дела. Именно таким олицетворением он и стал в 1920-е гг. Заголовок биографии указывает ее лейтмотив: «Страничка из истории партии». Описываются возвращение Ленина в Петроград в апреле и восторженный прием, оказанный ему рабочими. Для них Ленин был «олицетворением перехода власти к рабочим»: фраза принадлежит Ленину, который исправил первоначальный вариант Крупской («олицетворением народовластия»). Ленин подчеркивает в этой биографии и свою близкую связь с «Искрой». Крупская, написав о важной роли Ленина в основании газеты, добавила: «О значении „Искры“ говорить не приходится». Ленин, не согласившись с этим, приписал: «„Искра“ создала Российскую социал- демократическую рабочую партию». Также в связи с «Искрой» Ленин выразил неодобрение по поводу выпячивания его личности в революционном движении. Крупская указала, что экономизм (еретическое течение в партии в конце 90-х гг.) подвергся критике со стороны «ленинцев». Ленин, вычеркнув это слово, заменил его на «искровцы», как биографический очерк, статья отличается фактической точностью и сдержанностью тона, хотя ранние связи молодого Ульянова с народовольцами обойдены молчанием, и рассказ начинается с описания его революционной деятельности в Санкт-Петербурге в 1894 г. Биография не преувеличивает роли Ленина в событиях 1905 г.: упоминается даже, что, пробыв в столице всего два дня, Ленин вынужден был уйти в подполье.
Другое произведение, которое с определенными оговорками можно считать авторизованной биографией Ленина, это книга Джона Рида «Десять дней, которые потрясли мир». Ленин высоко оценил свидетельства очевидца Октябрьской революции — американского журналиста, разделявшего социалистические взгляды. Автор подарил Ленину экземпляр своего труда осенью 1919 г. Ленин написал к книге предисловие, в котором рекомендовал «это сочинение рабочим всех стран», выразив желание видеть книгу «распространенной в миллионах экземпляров и переведенной на все языки». Изложение Ридом событий Октября Ленин называет «правдивым и необыкновенно живым» [172].
Герои книги — рабочие и солдаты Петрограда. Революция изображена как живой организм — живой, растущий, буквально распираемый энергией. На этом фоне Ленин появляется лишь изредка, однако фигура его впечатляющим образом приобретает все более героические черты по мере приближения к центру событий. Первоначально Ленин выступает как автор «дерзновенно смелого» «Письма к товарищам», опубликованного 19 октября, призывающий к немедленному вооруженному восстанию. Далее, за три дня до восстания, он мощно ударяет в набат, призывая партию к действию:
«С одной стороны, погромные статьи монархической партии, с другой стороны громовой голос Ленина: „Восстание!.. Больше ждать нельзя!“»[173].
