Вернуться к моему «роману».XXVВот перед вами в вырезномЗеленом фраке — шут нахальный,Болтун и некогда «бель-ом»[9],Стоит законодатель бальный.Он ездит только в «высший свет».А вот — неистово развязный,Довольно злой, довольно грязныйОстряк; вот парень средних лет,В венгерке, в галстуке широком,Глаза навыкат, ходит боком,Хрипит и красен, как пион.Вот этот черненький — шпионИ шулер — впрочем, малый знатный,Угодник дамский, балагур…А вот помещик благодатныйИз непосредственных натур.XXVIВот старичок благообразный,Известный взяточник, а вотСветило мира, барин праздный,Оратор, агроном и мот,Чудак для собственной потехиЛечивший собственных людей…Ну, словом — множество гостей.Варенье, чернослив, орехи,Изюм, конфекты, кренделькиНа блюдцах носят казачки…И, несмотря на пот обильный,Все гости тянут чай фамильный.Крик, хохот, топот, говор, звонСтаканов, рюмок, шпор и чашек…А сверху, с хор, из-за колоннГлазеют кучи замарашек.XXVIIОб офицерах, господа,Мы потолкуем осторожно…(Не то рассердятся — беда!)Но перечесть их… Это можно.Чувствительный артиллерист,Путеец маленький, невзрачный,И пехотинец с виду мрачный,И пламенный кавалерист —Все тут как тут… Но вы, кутилы,Которым барышни не милы,Гроза почтенных становых,Владельцы троек удалых,И покровители цыганок —Вас не видать на тех балах,Как не видать помадных банокНа ваших окнах и столах!XXVIIIПревозносимый всем уездомДом обольстительной вдовыБывал обрадован приездомГостей нежданных из Москвы.Чиновник, на пути в отцовскийДалекий, незабвенный кров(Спасаясь зайцем от долгов),Заедет… умница московский,Мясистый, пухлый, с кадыком,Длинноволосый, в кучерскомКафтане, бредит о чертогахКнязей старинных, о.От шапки-мурмолки своейЖдет избавленья, возрожденья;Ест редьку, — западных людейБранит — и пишет… донесенья.XXIXБывало, в хлебосольный домИз дальней северной столицыПримчится борзый лев; и львом*Весьма любуются девицы.В деревне лев, глядишь, ручнойЗверек — предобрый; жмурит глазки;И терпеливо сносит ласкиГостеприимности степной.В деревне — водятся должишки