Но восхитительно радушнаС гостями — нынче, как вчера.Пред ней весь дом дрожал. Не малоОна любила власть. Бывало,Ей покорялся сам корнет…И дочь ее в семнадцать летХодила с четырьмя косамиИ в панталончиках. Не разСвоими белыми рукамиОна наказывала вас,XVIО безответные творенья,Служанки барышень и бар,..О вы, которым два целковыхДается в год на башмаки,И вы, небритые полкиУгрюмых, медленных дворовых!Зато на двести верст кругомОна гремела… с ней знакомБыл губернатор… кавалерыЕе хвалили за манерыСтоличные, за голосок(Она подчас певала «Тройку»)*,За беспощадный язычокИ за прекрасную настойку.XVIIПритом любезная вдоваВладела языком французским,Хоть иностранные словаУ ней звучали чем-то русским.Во дни рождений, именинК ней дружно гости наезжалиИ заживались и вкушалиОт разных мяс и разных вин.Когда ж являлась до жаркогоБутылка теплого донского —Все гости, кроме дев и дам,Приподнимались по чинамИ кланялись хозяйке, — хором«Всего… всего» желали ей…А дети вместе с гувернеромШли к ручке маменьки своей.XVIIIА по зимам она давалаБольшие балы… Господа!Хотите вы картиной балаЗаняться? Отвечаю: да,За вас. Во времена былые,Когда среди родных полейЯ цвел — и нравились моейДуше красавицы степные,Я, каюсь, — я скитался самПо вечерам да по балам,Завитый, в радужном жилете,И барышень «имел в предмете».И память верная мояРядком проводит предо мноюТе дни, когда, бывало, яСиял уездною звездою…XIXАх! этому — давно, давно…Я был тогда влюблен и молод,Теперь же… впрочем, всё равно!Приятен жар — полезен холод.Итак, на бале мы. ПаркетОтлично вылощен. РядамиТеснятся свечи за свечами,Но мутен их дрожащий свет.Вдоль желтых стен, довольно темных,Недвижно — в чепчиках огромных —Уселись маменьки. ОднаЛюбезной важности полна,Другая молча дует губы…Невыносимо душен жар;Смычки визжат, и воют трубы —И пляшет двадцать восемь пар.XX
