Бой. Настоящий бой.
Он подполз к осыпи, глянул на шоссе сквозь побуревшую траву. Она возле глаз казалась толстой, могущей защитить от пули.
Внизу, на шоссе стояли два грузовика. У одного был открыт капот, а из-под капота торчали ноги в сапогах. Верно, шофер чинил мотор. За грузовиками залегли немцы.
– Пулемет, - тихо скомандовал командир.
Пулеметчики сели на траву и стали торопливо собирать свой 'максим'.
Внезапно из-за грузовика вылетели две гранаты на длинных деревянных ручках. 'Толкушки'. Они и верно формой напоминали деревянные толкушки, которыми толкут картофель, превращая его в пюре. Павел смотрел на них, как зачарованный. Он бросал такие в немецкой школе. Еще Вернер объяснял преимущество немецких гранат над русскими. Русские с короткой ручкой, их из-за этого далеко не бросишь. А немецкие, благодаря своей длине, летят в два раза дальше. Русские взрываются через три с половиной секунды, а немецкие - через семь.
Семь секунд - много или мало? Павел смотрел на летящие гранаты и никакого страха не ощущал. Даже и мысли не пришло, что вот сейчас они долетят, разорвутся и осыпят всех смертоносными осколками.
Гранаты летели одна за другой и напомнили ему булавы, которыми они перебрасывались на скаку с Петром. Вот так же одна за другой летели они через весь манеж. И он ловил их одну за другой и отправлял обратно Петру.
Так много или мало - семь секунд?
Павел даже не понял, как это случилось. Верно, сработала привычка или он представил себе манеж, скачущих лошадей и летящие над манежем булавы. Он внезапно вскочил на ноги, словно распрямилась в теле неведомая пружина. Командир не успел его схватить и пригнуть к земле. Павел подпрыгнул, ловко поймал летящую гранату и, отправляя ее назад, как булаву Петру, краем глаза следил за летящей вслед второй гранатой. Она летела чуть в сторону. Павел рванулся всем телом, поймал гранату, ушибив о нее пальцы, бросил обратно и подумал почему-то: 'Неправильно бросают'. Возле машин один за другим грохнули два взрыва. Командир свалил наконец Павла на землю. Крикнул сердито:
– Ты что цирк устраиваешь?
– Цирк, цирк… - повторил Павел радостно и засмеялся. И добавил: - А Петька лучше кидает.
Командир не понял. Но он сам был храбр и уважал храбрость.
Рядом ударил пулемет. Его тяжелое ровное таканье словно вспугнуло немцев. Они отскочили от машин и бросились на противоположный склон. Но пулеметчики знали свое дело.
Передняя машина загорелась, а владелец торчащих из-под капота ног в сапогах так и не вылез наружу. Видимо, пуля застала его под капотом.
– Вперед!
Разведчики и первый взвод скатились вниз, на шоссе. Делать там было нечего. Только собрать оружие.
– Шофер есть? - спросил громко командир.
– Есть, - откликнулся один из партизан.
Командир приказал отогнать оставшуюся машину метров на пятьсот и поставить поперек шоссе.
Потом он достал из кармана серебряный портсигар, нажал кнопочку, щелкнула крышка. Командир протянул портсигар Павлу как равному.
– Закуривай.
– Спасибо, - Павел покраснел. - Я не курю.
– Хорошо. - Командир высыпал на ладонь сигареты, щелкнул крышкой портсигара и протянул его Павлу. - На память. Бери, бери, циркач.
Павел посмотрел на портсигар. На крышке вычеканены две лошадиные головы. Надо же! Опять Мальва и Дублон! Он обрадовался лошадиным мордам, погладил пальцами и стало ему грустно-грустно, потому что ноздри защекотал знакомый запах цирка - запахло лошадиным потом, опилками, гримом и еще чем-то, чем пахнет только цирк.
А отряд уходил все дальше и дальше на восток. К Карпатам. Немцы и местные фашисты вроде бы победили. Но только вроде бы. Словаки поняли, кто их друзья, а кто враги. Кто может предать и продать, а кто никогда не отступится от свободы. Словаки ощутили свою силу в единении, в борьбе за святое дело. Ощутили свое братство с другими народами. И словацкая земля стала гореть под ногами фашистов. И будет гореть. Отныне и навсегда.
Отряд шел навстречу Красной Армии не побежденный, а чтобы вернуться и победить. И это чувствовал и понимал каждый партизан. Надежда и вера в победу были сильнее горечи поражения. Смерть фашистам! Свободу народам!
Серега Эдисон принял странную радиограмму. Четыре пары троек.
Он подумал: не ошибся ли? Переспросил. И снова: 'три-три, три-три, три-три, три-три'. Он отстучал: '17' - 'понял'. Генерала в штабной землянке не было. Или где-нибудь с партизанами беседует, или на занятиях сидит. Беспокойный человек, во все сам вникает.
Как генерал вернулся из Москвы - все забегали, все задвигалось. Разведчики и в лагере почти не бывают. Вернутся, денек отдохнут - и снова в путь. Подрывники… Вон Петька аж сияет! Свининой объедается. Повара поросят не напасутся. За каждую удачную диверсию - поросенок на группу. Как на подводной лодке, говорят: там тоже корабль потопил - получай поросенка.
Эх, хоть бы раз сходить на задание, потрепать фрицев! Вскоре в землянку спустился генерал. Серега встал.
– Товарищ генерал, радиограмма. Странная какая-то.
– Странная, говоришь?
'Дядя Вася' взял бланк в руки и заулыбался.
– Ну, Эдисон, держись!
Почему он должен держаться, Серега не понял.
– Дежурный! - громко позвал 'дядя Вася'. - Быстро начальника штаба, разведку, заместителей, всех.
– Есть! - Дежурный исчез.
'Дядя Вася' снова посмотрел на Серегу и улыбнулся:
– Считай, Эдисон, что тебе положен поросенок. И слушать! В оба уха!
Вскоре землянка наполнилась сдержанным шумом голосов. Командиры спускались один за другим. 'Дядя Вася' молча кивал, а глаза его молодо блестели. Командиры не могли этого не заметить. И в душе каждого возникало предчувствие чего-то большого. Вошел начальник разведки Алексей Павлович, взглянул на командира, генерал кивнул едва приметно. Лицо Алексея Павловича посуровело.
– Товарищи командиры, - 'дядя Вася' стукнул кулаком по столу. - Наши войска начали наступление. Вот долгожданная радиограмма, четыре пары троек!
– Три да три, будет дырка, - весело сказал Каруселин и тут же осекся: - Простите, товарищ генерал.
'Дядя Вася' махнул рукой и засмеялся:
– Ладно. У нас согласованная с войсками задача, захватить мост на выезде из Гронска. Не дать фашистам уйти. Войска генерал-лейтенанта Зайцева сожмут город в кольцо. Наша задача - мост. И прилегающие к нему берега. Фашисты тоже ждали наступления. Ряд объектов в городе заминирован. Группа разведки должна будет просочиться в город и не дать фашистам взорвать эти объекты. Это наш город, нам в нем жить. Разведке придадим группу Каруселина. Ясно, Алексей Павлович?
– Так точно, товарищ генерал.
Как быстро все привыкли к новому званию 'дяди Васи' - секретаря подпольного обкома Порфирина - товарищ генерал. Словно иначе никогда и не называли.
