черным мундирам не подойдет. Он решил дожидаться эсэсовцев. Ждать пришлось недолго. Два автоматчика показались из-за угла. Они шли неторопливо, переговариваясь.
Петр подождал, пока они подойдут поближе, и выскочил им навстречу.
– Хайль Гитлер! Быстро за мной. Я - агент штандартенфюрера Витенберга.
– Что случилось? - спросил один из эсэсовцев, постарше.
– В доме - два партизана. Они пришли из леса и завалились спать
– Откуда ты знаешь, приятель?
– Каждый служит фюреру на своем месте. И не задавай глупых вопросов. Входим тихо. Берем сонных.
Петр приказывал так уверенно, что приученные к повиновению автоматчики пошли за ним.
Возле дверей Петр остановился и прижал палец к губам.
– Никакой стрельбы. Они нужны штандартенфюреру живыми. Я за ними неделю охочусь, - произнес он шепотом и тихо отворил входную дверь. Автоматчики вошли за ним в сени, потом в комнату. На кровати лежали двое. Один прямо в сапогах.
Петр обернулся к автоматчикам и прошипел:
– Т-с-с…
И в это мгновение на головы пришедших обрушились мощные удары, и оба рухнули на пол.
Когда стемнело, из дома Долевичей вышли двое эсэсовцев и вывели мужчину в широкополой шляпе, который нес на плече лом. Они зашагали прямо посередине улицы. Миновали цирк, гостиницу, свернули к школе. Прошли мимо, не озираясь. Не было возле здания ни автомобилей, ни автоматчиков, и само здание казалось покинутым, светилось только одно окно возле входа. Но у ворот стояли часовые. Вряд ли немцы стали бы охранять пустое здание.
Эсэсовцы и мужчина с ломом свернули в переулок, обошли школьный сад и оказались с тыльной стороны школы.
– Ломик, - сказал эсэсовец постарше, Каруселин.
– Осторожно, у них может быть сигнализация.
– А мы ничего не тронем. - Он взял ломик, вставил его в прутья решетки, нажал. - Помогите.
Хрипак тоже навалился на лом. Прут начал сгибаться, нижний конец его хрустнул и выскочил из крепления. Оба ухватились за него и отогнули в сторону.
На улице показался патруль.
– Быстро. Чини. Петр, внимание.
Хрипак стал ковырять ломиком землю возле решетки. Патруль остановился. Один из патрульных спросил:
– Что тут у вас?
– Ремонтируем решетку, черт бы ее побрал! - откликнулся Петр.
– Помочь не надо?
– Свинья справится и сам.
Патрульный кивнул, и они пошли дальше. Когда патруль свернул за угол, Каруселин спросил у Петра:
– Пролезешь?
– Попробую.
– И пробовать нечего. Давай второй прут отогнем. Что там парень один будет делать? - сказал Хрипак и сунул лом под соседний прут. Вместе с Каруселиным отжали его в сторону. - Теперь все пролезем.
Петр пролез в дыру. За ним Каруселин.
Хрипак порвал пальто, пока пролезал, слышно было, как рвалась материя.
Все трое двинулись к школе.
С этой стороны часовых не было. И прожектор не светил: то ли поломан, то ли немцы ре?или, что он больше не нужен, раз штаб уехал.
На эту сторону здания выходил черный ход. Он был закрыт.
– Если они не заколотили изнутри, ключ есть. Я все ключи от школы сберег. - Хрипак тихонько звякнул связкой ключей, отыскивая нужный. Ключ вошел в замок, но не поворачивался. Видимо, дверью не пользовались, и замок заржавел.
– Осторожней. Не сломайте, - прошептал Каруселин. - Дайте-ка я попробую.
Замок не поддавался.
– Может быть, не тот ключ?
– Тот, - ответил Хрипак твердо.
Каруселин снял со связки другой ключ, длинный и толстый, скорей всего от парадного, сунул конец его в кольцо ключа в двери и, ухватив пятерней оба ключа, нажал. Раздался неприятный скрежет. Ключ повернулся.
Каруселин потянул дверь. Она поддалась с каким-то стоном. И петли заржавели.
Все трое замерли. Потом вошли. Двери прикрыли и долго стояли, привыкали к темноте.
Петр так четко представил себе маленький вестибюль, словно видел: направо начинается узкая лестница наверх. На деревянные перила строители предусмотрительно набили деревянные не то шишки, не то шары, чтобы мальчишки не скатывались. Многих шишек не хватало. Прямо - выход в широкий коридор первого этажа. Налево - узкая лестница вниз, в подвал. В начале войны она была наглухо забита. Он помнил, как еще в первые дни бомбежек отбивали доски, и сколько за дверью скопилось мусора, - таскали в ведрах.
В здании стояла тишина. Из тьмы проступили стены, пятнами посветлее наметились окна. Получалось, что и не так уж темно.
– Что дальше? - шепотом спросил Хрипак.
– В подвал. Он сплошной? - спросил Каруселин.
– Узкий коридор и классы, как наверху. Только потолки пониже.
– Пошли.
Хрипак повел их налево, где начиналась лестница вниз. Они спустились по ней, подергали дверь. Она была закрыта.
– Пойдем по другой лестнице, - шепнул Хрипак.
Они поднялись, вышли в коридор и, стараясь ступать как можно мягче, направились к парадному входу. Паркет под ногами поскрипывал, кое-где пол оказался щербатым, верно, тащили по нему что-то тяжелое. Хрипак вздохнул: придется пол перестилать. Эк, загадили школу… Европа!…
Из двери возле главного вестибюля просачивалась в щель тоненькая желтая полоска. За ней слышались голоса. Слов было не разобрать.
Хрипак повел товарищей вниз. Дверь тоже оказалась запертой.
Хрипак ощупал ее. Если немцы не поставили свой замок, ключ должен найтись. Пальцы натолкнулись на тяжелую щеколду, запертую на большой висячий замок. Рядом с замком висела сургучная печать. Вот аккуратисты!
– Надо открыть, - шепнул Каруселин.
– Таких ключей нет.
– Ломик есть.
– Нашумим.
– Что поделаешь? Постараемся потише.
Ломик Каруселин тащил с собой, словно чувствовал, что он пригодится. Конец лома прошел в дужку замка, уперся в дверь. Раздался громкий хруст. Задвижка отскочила.
Наверху показался свет, видимо, немцы услышали подозрительный звук и кто-нибудь выглянул в коридор.
Но все было тихо. И свет исчез.
В подвале стояла непроглядная тьма. В коридоре не было окошек.
– Эх, фонарика нет!
– Есть спички, - сказал Хрипак.
– Можно и свет зажечь, - предложил Петр. - Окон нет.
