братом. Даже во сне он ощущал легкие стремительные броски, а потом падал куда-то долго. Броски были приятны, падение жутковатым. Не просыпался Петр только потому, что даже сонный понимал, раз брат бросает - ничего не случится.
Каруселин составил себе стулья. Катеринина кровать была ему мала. Поверх расстелил плетенную из тряпочек дорожку с пола. Она была сыроватой. Под голову подложил Катеринину подушку. Долго не мог заснуть. То мешали собственные руки, то затекала шея, а главное, не давали заснуть мысли. Придет тот человек, которого он ждет? Успеют ему сообщить? Знает ли он что-нибудь о заложенных немцами фугасах? Да и жив ли он? Все может случиться. Немцы и со своими расправляются. А времени мало. Ох, как мало. Надо найти эти фугасы и обезвредить. Надо. Во что бы то ни стало надо.
Наконец и Каруселин уснул.
И оба проснулись от осторожного стука в дверь.
Каруселин кивнул Петру. Тот подошел к двери, спросил тихо:
– Кто?
– Представитель биржи труда. Перепись трудоспособных.
Петр удивленно оглянулся на Каруселина.
– Открой, - сказал Каруселин.
Петр скинул дверной крюк. За дверью стоял мужчина в сером пальто и надвинутой на глаза широкополой фетровой шляпе неопределенного цвета.
– Здравствуйте.
Голос показался Петру знакомым. Лица он не разглядел.
– Сколько у вас в квартире живет трудоспособных? - спросил мужчина.
– У нас… А кто считается трудоспособным? - спросил Петр.
– Надо читать приказы и распоряжения. Они вывешены на всех углах, - строго произнес мужчина. - За невыполнение - расстрел.
– Трудоспособный один. Я, - сказал Петр. - Дядя - инвалид.
– М-м-м… Есть справка?
– Дядя, у тебя есть справка? - спросил Петр.
Каруселин понял, что сейчас Петр огреет пришедшего чем придется, парень решительный.
– Есть справка. Есть! - громко сказал Каруселин. - Заходите, господин хороший.
Мужчина прошел в комнату и снял шляпу. Да это ж директор школы Николай Алексеевич Хрипак! Петр даже рот разинул. Вот уж кого не ожидал встретить!
– Закрой рот, Лужин, - усмехнулся Хрипак. - Если не ошибаюсь, Петр?
Петр кивнул и сглотнул слюну.
– Здравствуйте, товарищ Хрипак, - сказал Каруселин. - Есть что-нибудь?
– Они вели земляные работы в саду седьмой школы, где у них штаб.
– Что за работы?
– Вроде окопа, - неуверенно ответил Хрипак. - Туда ж и близко не подпускают.
– Вроде окопа, - задумчиво повторил Каруселин. - Еще?
– Есть сведения, что минирована котельная на деревообделочном. Товарищи говорят: вытаскивали из стен в двух местах кирпичи, и еще в основании трубы. Там возились. Теперь все заложено, зацементировано.
– Так.
– Электростанцию немцы восстановили наполовину. Два генератора работают. Полагают, что заминированы и генераторы.
– Очень может быть, - согласился Каруселин. - Немцы там есть?
– Только обычная охрана. Перед взрывом кто-нибудь появится.
– Не обязательно, - сказал Каруселин. - Немцы гады обстоятельные. Могут все концы свести в одну точку и оттуда произвести взрывы.
– Ну? - удивился Хрипак.
– Эту точку надо найти, ну и, конечно, предпринять меры на местах. В случае обнаружения каких-либо проводов - к ним не прикасаться. Вызвать меня. А то и объект порушите и сами взлетите.
– Дядя Толя, - вмешался в разговор Петр и покосился на Хрипака. - Им точку на стороне невыгодно создавать. Бункер надо строить, или землянку, или еще что. Скорей всего они где-нибудь при своем учреждении. Там что угодно можно нагородить, и не видит никто.
– В школе у них штаб, - сказал Хрипак.
– Возможно, и в школе, - снова согласился Каруселин.
– И от нашей школы расстояние примерно одинаковое, и до деревообделочного, и до электростанции - центр города.
Хрипак посмотрел на Петра серьезно.
– Вырос ты, Лужин.
– А Ржавый, то есть Долевич, говорил, что вы у немцев на бирже труда работаете.
– Куда послали, там и работаю, - усмехнулся Хрипак. - А вы полагаете, что у плохого директора хорошие ученики?… Гм…
– Придется школу проверить, - сказал Каруселин.
Ждали темноты. День тянулся томительно. Петр остался один. Каруселин не разрешил ему выходить на улицу. Петра могли узнать немцы. Ведь он жил среди них в гостинице.
Каруселин ушел и его долго не было. Потом в дверь постучали. Пришел Хрипак. Принес какой-то узел.
– Скучаешь, Лужин? Недолго осталось. Скоро наши придут. Кругом грохочет. - Он развязал узел. В нем оказались черные эсэсовские мундиры и фуражки с высокими тульями. - Примерь-ка.
Петр надел мундир, нахлобучил на голову фуражку.
– Пойдет, - одобрил Хрипак.
– А штаны?
– Штанов нет. И сапог нет. Мундиры и фуражки товарищи раздобыли на станции. Не то стащили, не то выменяли.
– Как же без штанов? - спросил Петр.
– Не знаю. Дождемся твоего дядю.
Вскоре пришел Каруселин. Тоже примерил мундир и фуражку. И огорчился по поводу штанов и сапог. Где это видано, чтобы эсэсовцы разгуливали по городу без штанов?
Порылись в гардеробе у Василя. Небогато жил Долевич: несколько рубах, старые серые штаны, сапоги с побитыми подошвами.
– Придется патруль раздевать, - сказал Каруселин.
Хрипак и Петр уставились на него удивленно.
– Петр, выйди на улицу и позови патруль. Немецкий-то не забыл?
– Что им сказать?
– Ну… Что-нибудь, чтобы они пошли… Знаешь, правду им скажи, что здесь два партизана.
– Стрельбу поднимут, - сказал Петр.
– А ты скажи, что партизаны пришли из леса и спят. Клади барахло под одеяло.
Они быстро сунули мундиры и рубахи Василя под одеяло на кровати. С краю Каруселин сунул сапоги, будто они высовываются.
– Что ж они, так в сапогах и спят? - спросил Хрипак.
– А что взять с русских свиней? - усмехнулся Каруселин. - Мы с вами, товарищ Хрипак, станем у двери. Дверь откроют - нас не видно. Чем бы их трахнуть? Стрелять не хочется. Лучше тихо.
– В сенях должны быть лопаты, - сказал Петр.
В сенях действительно был инструмент. И лопаты, и лом, и топор. Хрипак взял топор, Каруселин - лом. Вернулись в комнату, осмотрели кровать. Добрая вышла кукла, полное впечатление, что лежат двое.
– Ну, давай, Петя, - сказал Каруселин. - И поубедительней.
Петр пересек дворик и выглянул на улицу. Посередине шли солдаты, но форма у них была серая. К
