союзниками под наблюдение. Обращаться к колодцам членам ордена запрещено, любая попытка сделать это будет расценена как враждебный акт и вызовет соответствующую реакцию. Все маги «Золотой розы» вплоть до третьего ряда изолируются союзниками.
И, самое главное, продолжаться это безобразие будет не менее семи дней.
– Нужно потерпеть всего неделю, – сказал в завершение Ярослав. – Если за этот срок мы не нарушим условий соглашения и станет ясно, что мы непричастны к печальным событиям на кладбищах, то протекторат будет снят, и инцидент – исчерпан.
Олег вздохнул, провел ладонью по лицу – откровенно говоря, он ожидал много худшего.
– А что помешает им за эту неделю захватить наши источники? – спросил кто-то от окна. – Попросту взять их силой, пока все старшие маги будут «изолированы»? Разделить «Золотую розу», уничтожить?
Ярослав улыбнулся, и не жалобно или заискивающе, как положено побежденному, а свирепо, даже яростно.
– Союзники подписали соглашение, – сказал он, – а в нем оговорен запрет на агрессивные действия. Кроме того, «Аргус» будет защищать наши источники так же, как и ранее.
«Смять охрану, учитывая отсутствие сильнейших магов, – задача не самая простая, но выполнимая. Соглашение – всего лишь бумажка, и переступить через него – раз плюнуть, – подумал Олег. – Но только в том случае, если союзники договорятся, поделят колодцы и все остальное. А вот на это им недели может не хватить. Понятно, что мы идем на риск, но другого пути и в самом деле нет».
– Решение принято, настала пора воплощать его в жизнь, – продолжил Ярослав. – Сейчас я назову тех, кто проведет следующие семь дней, до… – он глянул на наручные часы, – четырнадцати сорока пяти шестнадцатого февраля под присмотром ордена Белых Вихрей.
Крохотный Наблюдатель удовлетворенно кивнул.
Глава «Золотой розы» одно за другим произнес шесть имен, и Олег вздрогнул, услышав: «Елена Соболенко».
Хотя чему удивляться – всех, вплоть до третьего ряда… А у Лены как раз третий.
В число тех, кого выпало «изолировать» Симентьеву и его оборотням, угодил Аристарх Сергеевич. Всего пятеро магов достались клану Фоон, а когда дело дошло до «Союза Семи», неожиданно поднял руку Иван.
– Что такое? – спросил Ярослав.
– У меня маленькая просьба. Я хотел бы включить в список тех, кто окажется под наблюдением, еще одного человека, – сказал верог с хищной улыбкой, и алые глаза его загорелись.
– И кого?
– Олега Турнова.
Сердце Олега екнуло, в первое мгновение показалось, что ослышался. Но затем обнаружил, что Иван смотрит на него – с нехорошим прищуром, и Ярослав тоже – удивленно, и понял, что с ушами все в порядке.
– Так-так-так… – глава «Золотой розы» почесал в затылке. – Но почему? Турнов принадлежит всего лишь к пятому ряду.
– Тот, кого не зря прозвали Рыцарем, хорошо мне знаком, – проговорил Иван. – И я прекрасно понимаю, что он собой представляет. Триста лет живу на этом свете, а столь опасного типа ни разу не встречал…
Олег понял, что в словах лидера «Союза Семи» нет ни слова лжи, что тот не покривил душой. Испытал нечто вроде гордости, на смену которой пришла досада – просидеть неделю в заключении, под надзором?
А как же работа, да и все остальное?
– Э… хм… – Ярослав замялся. – Формально я могу отклонить эту просьбу, поскольку соглашение подписано и в нем упомянуты маги только первых трех рядов. Но, Олег, будет очень хорошо, если ты согласишься на изоляцию добровольно… Это ведь во благо «Золотой розы», ради всех нас.
Что самое поганое – это тоже было правдой.
– Хорошо, я согласен, – буркнул Олег, чувствуя себя последним идиотом.
Слишком многим он обязан «Золотой розе», да и самому Ярославу, чтобы отказать сейчас. Да и не согласись он, последует срыв переговоров и презрение соратников к тому, кто не смог пожертвовать собой ради всех.
Придется звонить Любочке, а потом еще и заместителю, брать отпуск до шестнадцатого числа.
– Мы присмотрим за этим молодцем, – проворчал Аристеас и потер переносицу двумя пальцами.
Олег ударил себя кулаком по ладони и тут почувствовал, что на него кто-то смотрит. Резко повернув голову, поймал взгляд Лены, полный настоящей тревоги. Девушка отвела глаза, но притвориться равнодушной не успела, и по щекам ее пополз румянец досады.
– Я забираю своих, – заговорил тем временем Наблюдатель на сцене, и голос у него оказался под стать внешности – тихий, шелестящий. – Транспорт прибыл, и мы отправляемся.
– Я тоже, – сказал Симентьев. – Надеюсь, охрана у источника предупреждена?
– Конечно, – кивнул Ярослав. – Артур, на эту неделю дела ордена переходят в твое ведение. Я сам отправляюсь с Иваном. Если что – его телефон ты знаешь. Звони, не стесняйся.
Представитель ордена Белых Вихрей прошел к двери, и следом двинулись маги «Золотой розы», угодившие в его список. Олег проводил Лену взглядом, пропустил мимо Симентьева, и, поднявшись из кресла, пошел навстречу сошедшему со сцены Аристеасу.
Уж если дал слово, то остается только его держать.
Иначе Олег не умел, даже представить не мог, что можно поступить по-другому.
– Все? – спросил Антон Григорьевич, оказавшийся среди тех, кто достался на «изоляцию» сатра.
– Судя по количеству – все, – сказал старейшина клана Фоон. – Один маг второго ряда, четверо – третьего, и один – пятого, но такой опасный, что его боится сам глава «Союза Семи».
Из магов третьего ряда, попавших в одну с ним группу, Олег близко не знал никого. Троих ранее видел, а лицо четвертого, приземистого и носатого брюнета, и вовсе показалось незнакомым.
– Слушайте меня, уважаемые, – говорил Аристеас мягко, без нажима, но чувствовалось, что он не просит, а приказывает. – Если вам необходимо позвонить, то делайте это сейчас. Позже вы будете лишены средств связи с внешним миром. У вас есть пять минут до того, как придет машина.
Олег отошел в сторонку и вытащил из кармана сотовый. Любочка восприняла новость о том, что шефа не будет неделю, со сдержанным удивлением. А вот коммерческий директор «Комплайфа», узнавший о том, что все дела ложатся на его плечи, дал волю эмоциям.
Когда Олег убрал телефон в карман, ухо слегка побаливало.
– Пошли, – скомандовал Аристеас, и пятеро людей покорно зашагали за ним.
Позади остался зал, наполненный возмущенными и растерянными магами четвертого и пятого рядов, донесся голос наводившего порядок Артура. У дверей Олегу подмигнул Степан, его могучий напарник показал кулак – держись, мол, дружище – и они оказались на улице.
Рядом с «Витарой» Ярослава стояла белая пассажирская «Газель», забрызганная грязью до самой крыши. Около нее переминались с ноги на ногу трое сатра – двое охранников старейшины и еще один, маленький, но чудовищно широкоплечий, и без бороды.
– Телефоны отдайте мне, – велел Аристеас. – Меланф, Стирос, обыщите их.
Олег отдал сотовый, поднял руки, давая одному из здоровяков-охранников ощупать себя.
– Чисто, – доложил тот, и эхом отозвался второй: – Чисто.
– Отлично. Поехали.
Маленький сатра дернул за ручку, и дверца, ведущая в салон «Газели», с грохотом отъехала в сторону. Открылся пол, немногим более чистый, чем бока машины, помятые и даже кое-где порезанные сиденья.
Олег уселся на одно из них, расположенное позади места водителя. Рядом оказался Антон Григорьевич, первый охранник расположился около двери, второй забрался в кабину. Аристеас зашагал к стоявшему на другой стороне улицы черному «Форду Таурус».
Забрался в него, и они поехали – мимо Звездинки, через Горького, к Театру юного зрителя, а точнее – к расположенному около него колодцу, одному из четырех, находящихся во владении «Золотой розы». Обе машины свернули на площадку перед театром и остановились рядом с фонтаном, мертвым из-за зимнего
