там и сям виднелись темные ямы с отвесными стенками.
– Ага, шевелится! – рядом появился Милинович, и голос его неприятно ударил по ушам.
Олег кивнул, и после этого простого движения лес изменился – исчезли ямы и кочки, их сменила ровная желтая поверхность, но не песок, а нечто искусственное, вроде линолеума. Неизменными остались только деревья в дымке и идущая назад дорога, прямая, словно траектория полета ракеты в лишенном притяжения и воздуха пространстве.
– Двигай обратно! – прокричал старший маах’керу Олегу в самое ухо, и тот невольно поморщился.
Думать было неимоверно трудно, казалось, что мысли, громоздкие и неповоротливые, обзаведшиеся множеством шипов и неровностей, цепляются друг за друга, и в голове стоит неумолчный грохот.
Но что от него требуется, Олег сообразил, выбрался на дорогу и зашагал в ту сторону, откуда они приехали. Оглянувшись, увидел, что Милинович помогает Николаю вытащить из «уазика» Нар-Тина, а обернувшийся волком Драго застыл перед самым бампером.
А в следующий момент автомобиль взорвался.
Там, где только что находился его кургузый зеленый силуэт, расцвел огромный цветок из алого огня. Олег упал на землю еще до того, как сообразил, что произошло, прикрыл голову руками – сработали военные рефлексы. Волна горячего воздуха, неожиданно слабая, прокатилась по телу, возник и стих негромкий шелест ветвей.
– Там, где встречаются волны, как молнии Индры, я нахожу это дело довольно забавным, – пробормотал Турнов, поднимая голову, тяжесть в которой сменилась легкостью и ясностью.
Он был готов к тому, что все его соратники погибли и что дальше придется выживать одному.
Но Николай стоял как ни в чем не бывало, Нар-Тин висел у него на плече словно громадная кукла, и черный чемоданчик в руке верог казался целым. Милинович, весь в копоти, рылся в чадящих обломках «уазика», и оскаленная физиономия оборотня выражала ярость и боль.
Олег поднялся, сделал шаг в сторону машины, но увидел отвращающий жест Николая и понял, что там его помощь не нужна. Лес вокруг изменился вновь, появились заросли темно-фиолетовой шуршащей травы высотой по пояс взрослому мужчине и плавающие между ветками темно-зеленые шары, похожие на надутых через соломинку исполинских жаб.
Олег вскинул оружие, целясь в ближайшую тварь, но та пролетела мимо, не обратив на человека внимания.
– Ыыыыыы! – Милинович взвыл так, что звук, казалось, отразился эхом от самого неба.
Отшвырнул в сторону пару кусков железа и вытащил из обломков нечто изуродованное, окровавленное.
Похоже, собственного ученика.
Вновь навалилось головокружение, Олег покачнулся, но устоял и зашагал дальше по дороге, что представляла собой полосу стабильности посреди изменчивого, текучего мира. Пока добирался до обычного пространства, облик чащи трансформировался еще трижды, и всякий раз она становилась иной.
За границей зоны все было как обычно – шум ветра, запах смолы и отдаленный голос кукушки.
– Последи за ним, – сказал появившийся рядом Николай, сгружая наземь бледного, точно снег, Нар- Тина.
И вампир бросился обратно, туда, где перебирал ногами, почти не двигаясь при этом, ощеренный Милинович. Олег с содроганием подумал, что расстояние до взорвавшейся машины, в пределах границы казавшееся большим, на самом деле могло не превышать десятка метров.
Наклонившись к Часовщику, с облегчением услышал, что тот дышит.
– Ничего, морда носатая, оклемаешься, – пробормотал он. – А за водой теперь к реке идти?
Но Нар-Тин очнулся сам. Распахнул полные мути и ужаса глаза, завопил и попытался вскочить. Олег вынужден был его схватить и пару минут подержать, пока «желтый» не перестал биться.
– Все? – спросил Турнов.
– Да… конечно, да… – ответил Часовщик. – Я помню, мы разогнались… о потроха Многоглазого!
Олег глянул в ту сторону, куда смотрел Нар-Тин, и у него мелькнула мысль, что сейчас придется держать впавшего в неистовство Милиновича. Вынесший на себе не только ученика, но и один из рюкзаков, старший маах’керу положил Драго на землю, упал рядом на колени и принялся грызть костяшки пальцев.
– Тихо, спокойно… – проговорил Николай, во всех передрягах сохранивший свой чемоданчик.
Олег заметил молниеносно брошенное заклинание из вампирского арсенала, и Милинович прекратил дрожать. Щелкнули застежки, чемоданчик открылся, белые руки верог замелькали, доставая разнообразные медицинские принадлежности – скальпель, шприцы, ватные тампоны, какие-то склянки…
Про Драго нельзя было даже сказать, что он выглядел плохо.
Юный оборотень выжил чудом и представлял собой окровавленный кусок мяса с торчащими наружу обломками костей, ожогами непонятно какой степени и чудовищным количеством повреждений. Если бы не живучесть «фиолетовых» и не их способности к регенерации, ученик Милиновича давно бы умер.
– Сейчас я ему помогу… не стоит переживать, – продолжал бормотать Николай, делая раненому укол. – Нар-Тин, иди сюда, будешь ассистировать… У тебя руки половчее, чем у остальных…
Часовщик изменился в лице, но возражать не стал.
Вскоре они вдвоем что-то делали с Драго, а старшему маах’керу и Олегу только и оставалось, что сидеть и наблюдать. Милинович то и дело начинал бормотать себе под нос, словно читал молитву, но это, скорее всего, было не так, поскольку среди оборотней редко встречаются искренне верующие.
Олег, несмотря на энергетическое истощение и шок, обратил внимание, что верог не только обрабатывает ожоги, раны и переломы, а еще и собирает кровь Драго в небольшие бутылочки. Но говорить по этому поводу ничего не стал – молодой маах’керу все равно терял жидкость из жил, так что какая разница, прольется она наземь или будет позже выпита вампиром?
– Я сделал все, что возможно в таких условиях, – сказал Николай, когда прошел час, а может быть, и два. – Остается надеяться на то, что парень выкарабкается сам, поскольку возможности доставить его в больницу нет.
– Спасибо, – выдавил Милинович через сжатые зубы. – Я перед тобой в долгу… Если он и погибнет, то это будет… достойная смерть… Предоставим Драго его судьбе… Займемся тем, чем должны…
Было видно, что слова даются оборотню тяжело, что ему хочется снова завыть, а того пуще – вонзить кому-нибудь в шею клыки. Но Милинович сдерживал свой бешеный нрав, помнил, где они находятся и ради какого дела сюда явились.
– Надо бы поесть… – несмело предложил Нар-Тин. – Надеюсь, там осталось что-нибудь?
Маах’керу выволок из погибшей машины рюкзак, что лежал в багажнике и принадлежал Драго. Внутри обнаружилось несколько банок рыбных консервов, половинка буханки хлеба и две полторашки минералки.
– Запасливый молодой человек, – проговорил Николай, когтем вскрывая сайру в подсолнечном масле. – И, насколько я могу судить, очень талантливый. Жаль будет, хм-хм, если он погибнет.
– Да, – глухо сказал Милинович. – Но у каждого своя судьба… Раз я взял Драгутина сюда, то…
Он осекся и махнул рукой.
Ели в полном молчании, под аккомпанемент начавшегося дождя – капли щелкали по ветвям, бесшумно стекали по стволам, шлепали по лужам, падали с иголок, мягко чмокали, падая на землю.
– Что дальше? – спросил Нар-Тин, когда с едой было покончено. – Миновал полдень, а мы еще ни на шаг не продвинулись. Откровенно говоря, я не знаю, что еще можно попробовать.
– Я готов отдать собственную жизнь, – заявил Милинович.
Олег поежился – однажды он видел ритуал, в котором использовалось самоубийство заклинателя, и быть свидетелем подобных чар второй раз не хотел. Часовщик посмотрел на старшего маах’керу с испугом, а Николай несколько растерянно почесал в затылке.
– Нет, постараемся обойтись без этого. К другому способу мне, честно говоря, тоже не хотелось прибегать… – негромко сказал он. – Да раньше я и не мог к нему прибегнуть в силу отсутствия необходимых ингредиентов… Но теперь можно…
Верог вновь открыл чемоданчик и выставил три бутылочки, полных темно-багровой жидкости. Слабое свечение вокруг каждой дало понять, что на сосуды наложено заклинание, предохраняющее кровь от
