музу.
До их ушей донесся громкий рык. Агарес осмотрел заснеженное плато и его взгляд задержался на быстро приближающееся облако.
- Они возвращаются, - Лана попыталась согреть ладони своим дыханием.
Серафим стянул пышные рукавицы, протягивая своей спутнице.
- Я же предупреждал, что здесь убийственный холод! Почему вы такие упрямые? - спросил он, не ожидая ответа, и пригладил растрепавшиеся на ветру черные, как уголь, волосы.
Полы черных плащей хлопали от порывов ледяного воздуха и били по ногам. Снег валил с неба крупными хлопьями, оседая на волосах и одежде ангелов.
- Странно устроен этот мир, - разорвала тишину Лана. - Здесь холодно, а за хребтом стоит невыносимая жара и течет огненная река. И с вершин этого ледяного дворца можно легко увидеть Башню Времени и все другие башни.
Агарес смотрел вдаль, не отрывая взгляда от снежного облака, что стремительно двигалось к ним, увеличиваясь в размерах. Приблизившись к ангелам на расстояние двух десятков шагов, оно замерло. Когда снежная пыль осела, на утоптанном снегу, переминаясь с лапы на лапу, стояли два огромных создания, покрытых густой, белой шерстью. Они напоминали Земных обитателей снежных пустынь, медведей, только были значительно больше. Каждый из них был выше ангелов и был оснащен парой длинных клыков, напоминающих сосульки и торчащих из огромной пасти. Звери тяжело дышали, высунув большие черные языки. Пар валил клубами и оседал на их черных, приплюснутых носах. Огромными красными глазами гиганты смотрели на своих хозяев.
- Надо дать им имена, - Лана подошла к одному из существ и потрепала его шею.
- Ага, - усмехнулся ангел. - Гога и Магога...
- А кто это? - удивилась муза.
- А я откуда знаю?! Сказал первое, что в голову пришло.
- Да ну тебя! - Лана нагнулась, слепила снежок и бросила в Агареса.
Снежный комок разлетелся, оставив на одежде ангела белёсый след. Серафим молнией упал в снег, перевернулся через голову, подняв крылом белую пелену, скрывшую его от глаз музы, и, мгновенно поднявшись на ноги, бросил снежный комок в ответ. Лана схватилась за плечо. Белые гиганты зарычали.
- Успокойтесь, - Агарес поднял руку. - Им не нравится...
- Они защищают нас, - улыбнулась муза. - Думают, что мы можем причинить друг другу вред. Ты ведь можешь причинить его мне? - и она заговорчески подмигнула.
Серафим сгреб ладонями снег и растер им лицо.
- Даже в таком мрачном месте, как это, есть свои маленькие радости. А ведь мы могли бы делать это и на Земле...
- Мы начинаем ценить что-то, только когда потеряем это... - вздохнула Лана. - Мы ничем ни отличаемся от людей. Только бессмертием, в определенном смысле.
- Знаешь, - Агарес вытерся внутренней частью плаща. - Порой мне кажется, что наше бессмертие - это проклятие.
- Лиши себя крыльев и станешь смертным.
- Не знаю, насколько это возможно в этом мире, но пробовать пока что не хочется, - бросил ангел. - Может позже, когда жить здесь станет невмоготу. Но перспектива стать тенью или бесплотным духом пугает еще больше.
- Я тешу надежду, что Сатаниэль найдет выход из этого Мира, - сказала муза. - Он такой... - Она замялась, пытаясь подобрать нужные слова.
Договорить ей было не суждено. Мерзлый воздух разрезал протяжный гул, который дарил этому миру Хранитель Времени.
- Пора возвращаться в город, - Агарес ловко взобрался по смерзшейся шерсти зверя и уселся на его спине.
Крылья на морозе не слушались, и про полеты можно было даже не думать.
- Конечно, - согласилась Лана и похлопала зверя по передней лапе.
Тот услужливо лег на снег, и муза рывком забросила себя наверх.
- Агарес, ты хотел бы вернуться? - неожиданно спросила она.
Ангел посмотрел на музу.
- Ты задала вопрос, ответить на который очень сложно. После того, как я познал Новый Мир... - Он вздохнул. - Но он не для нас. А Пределы... Пределы стали мне чужими и враждебными.
- Значит, придется приспосабливаться здесь...
- У нас нет выбора, - Серафим потрепал зверя по голове и намотал на руки длинные пряди белой шерсти. - Ты готова?
Лана утвердительно кивнула.
- Тогда вперед.
Получив мысленный приказ, звери сорвались с места, подняв облако снежной пыли...
Телика накинула на себя меховую шкуру, прикрывая наготу. Голубое сияние, исходящее от камней, зловеще освещало покои музы.
- Никак не могу привыкнуть, - сказала он, глядя на обнаженную фигуру ангела, стоявшего у окна. - Мне все время кажется, что души, вплетенные в стены, наблюдают за нами. Я словно слышу их голоса.
- Если так, то тебе не придется скучать в мое отсутствие. Будет с кем поговорить, - отшутился ангел и повернулся.
За его спиной виднелась еле различимая вершина Башни Времени.
- Азазель, ты не жалеешь о том, что встал на сторону Восставших? - спросила муза.
Ангел подошел к каменному ложу, возле которого стояла большая железная чаша, наполненная талой водой. Он нагнулся над ней, зачерпнул ладонями спасительную влагу и стал жадно пить.
- Мой друг однажды сказал, что жить - это когда есть, что терять, - ответил ангел, садясь рядом с музой. - Жалею ли я? Не могу описать, что я чувствовал, когда уходил от погони, когда ветви выдирали перья моих крыльев, оставляя кровоточащие раны. Я смеялся, когда меня пленили. Может это и была жизнь? Если так, то оно того стоило! Жалею ли я? Нет.
Телика приблизилась к Серафиму и обняла его, сплетя руки на груди.
- И ты встретил меня, - прошептала ему на ухо муза.
Ангел положил свои ладони на руки Телики.
- Мне пора уходить. У нас много дел.
Он встал и начал облачаться в одежды. Натянув кожаные штаны и набросив тунику, Азазель застегнул на массивную пряжку ремень, на котором висел широкий меч, неизменный атрибут ангелов. Его изогнутый клинок с одной стороны был усеян острыми, загнутыми зубьями, напоминающими акулью пасть, тогда как с другой имел остро отточенное лезвие. Муза откинула шкуры и встала с ложа. Взгляд ангела скользнул по ее обнаженному телу.
- Я буду ждать тебя, - Телика подошла к Азазелю и поцеловала его.
Серафим улыбнулся и скрылся за массивными железными дверями.
Он спускался в Зал для совещаний, ступая по широким ступеням, что серпантином уходили вниз. Звук его шагов эхом разлетался по лестничному маршу, нарушая тишину. Голубое сияние стен освещало ему путь, отражаясь от застывших, прозрачных капель, в которые превратился расплавленный песок. Остановившись перед большой дверью, одной из сотен, мимо которых он прошел, Серафим поправил одежды и толкнул скрипучие створы. Посреди огромного зала, в котором отсутствовали оконные проемы, стояла огромная, многоугольная глыба, а вокруг нее расположились десять каменных тронов. Стены зала были испещрены рунами, которыми были написаны имена всех ангелов, кои были сброшены в Темный Мир, превратив это место в галерею Падших. Ангел прошел в центр и сел на один из тронов и закрыл
