Отберут. Или прикажут в сельсовет отнести, сдать. Лучше уж притвориться, будто и в самом деле из холодильника вылез.
Постонал я немного, постонал, потом закрыл глаза и уснул, крепко прижимая к груди волшебную шапочку.
Дела мои пошли – просто блеск. Вот, значит, какое оно, счастье! Ничего не делаю, хожу песенки распеваю, а получаю одни пятёрки. И главное, никого не упрашиваю дать списать домашнее задание. Надеваю волшебную шапочку, захожу в дом учителя, сажусь за письменный стол и списываю всё с готовеньких конспектов. А чтобы об этом никто не догадался, нарочно делаю одну-две ошибки или сажаю в тетрадь красивую кляксу.
Труднее оказалось с устными предметами. Ведь тут надо выйти к доске и отвечать по памяти. Но я и здесь нашёл выход. Попросил волшебную шапочку читать мне ответы по учебникам. Она вначале плохо справлялась, но потом привыкла.
Вы бы видели, как меня стали уважать! Зовут только Хашимджаном, всем в пример ставят: «Тебе не стыдно, Ариф, получать четвёрки, когда Кузыев и то учится на одни пятёрки!» Ребята в классе решили сместить старосту и вместо него избрать меня. Мама специально к папе в Мирзачуль съездила, чтобы порадовать его моими успехами. А Айшахон сама стала всё за меня делать. «Тебе, наверно, братец, тяжело отлично учиться и по хозяйству помогать. Дай лучше я поработаю», – говорила она.
Всё шло отлично. Пока я сам дела не испортил. Допустил ошибку. И очень глупую. Слава моя мигом рухнула. Начисто опозорился. На всю школу.
И поделом мне. Нечего было спешить. До конца четверти оставалось больше двух недель. А тут мне в руки попался классный журнал. Как будто что-то толкнуло меня изнутри: взял да вывел себе и дружку Касыму пятёрки за четверть. По семи предметам. Понадеялся, что никто не заметит.
Первым шум поднял, конечно, Кабулов. К нему присоединился учитель родного языка. А потом, ясное дело, всё закружилось каруселью:
«Вы слыхали, Кузыев-то, оказывается, сам себе пятёрки ставил! Вот тебе и отличник!» Тотчас вызвали к директору. Захожу в кабинет, а там сидят все семь учителей. В углу стоит Касым, красный, потный, перепачканный чернилами. Носки ботинок разглядывает.
– Подойди-ка, Хашимджан, сюда, – сказал Атаджан Азизович и ткнул пальцем в журнал: – Кто поставил вам эти отметки?
Я сделал удивлённое лицо и пожал плечами.
– Не знаю…
– Ага, – сказал директор. – И Касымджан тоже не знает. Прекрасно!
– Ничего не знаю! – вскричал Касымчик, чуть не плача. – Никаких отметок я себе не ставил!
– Это вы сделали вдвоём, – сказал учитель физики. – Уж лучше признайтесь…
– Вы неправы, – возразил кто-то из учителей. – Неправы, что хотите обвинить в этом проступке и Хашимджана Кузыева. Следует учесть, что он в последнее время очень подтянулся: учится отлично, дисциплина хорошая. Зачем ему делать такое? У него и так в четверти были бы почти одни четвёрки и пятёрки.
– Это верно. Кузыев очень изменился к лучшему.
Учителя разом повернулись к Касыму и в один голос заговорили:
– Зачем ты это сделал?
– Как тебе не стыдно, Касым!
– Хочешь получать пятёрки – занимайся побольше. Где же это видано такое творить? Стыдно, ох, как стыдно!..
– Своим поступком ты и товарища подвёл, Касым!
– Я… я… – начал Касым и заплакал. Бедный Касымджан! Я натворил, а отвечать приходится ему.
Я решительно выступил вперёд и твёрдо сказал:
– Простите меня, Атаджан Азизович. Пятёрки поставил я. Касымджан про это даже не знал.
– Что-о? – вскричали все хором. – Ты?
– Да, я. Касым тут ни при чём… Все встали и окружили меня. И пошло, и пошло… Говорили, что своим поведением я позорю папу, передового механизатора, и маму, знатную доярку. Тяну назад показатели родной школы. Говорили, что если буду плохо учиться, то не смогу стать ни инженером, ни агрономом, ни зоотехником.
– Неправда, я обязательно стану инженером, – обозлился я.
– Никак не сможешь, поверь нам, Кузыев!
– Не инженером, так зоотехником буду!
– Без знаний тебя не только в зоотехники, пастухом не возьмут.
– Возьмут, ещё как возьмут! Лишь бы я сам этого захотел.
Пусть не думают, что Хашимджан Кузыев может так легко сдаться. Я ещё своё докажу.
У меня есть моя бесценная шапочка. И пока она моя, я могу не учиться, могу ничего не знать, но если захочу – стану кем угодно. Пусть запомнят это мои дорогие учителя. Хашимджан Кузыев ещё перевернёт горы, высушит моря, добьётся всемирной славы!
Я не стал ждать. В ту же ночь собрался в путь-дорогу – пока мама не узнала, что я натворил в школе.
