– Нет, я деликатная девушка, в этих случаях программа Би-Пи блокирует некоторые мои функции. Я просто не вижу ничего плохого.
– Совсем не видишь?
– Я не знаю – что это такое. Я – как ребенок. Я не умею осуждать, врать, льстить, хитрить…
– Стоп-стоп-стоп! Достаточно! А недостатки у тебя есть?
– Должны быть… В мире нет ничего совершенного.
– Какие?
– Я же тебе сказала – я не вижу ничего плохого. Я не знаю, что такое недостаток. Даже у себя. Канал нашего с тобой общения не пропускает отрицательные эмоции, я – некорректную информацию о тебе. Знай это и не стесняйся ничего.
– Понятно. Моя жена тоже считала, что она не имеет недостатков…
– Ты все-таки возьми тюбик, намажь руки и сломанные ребра заодно. Не помешает. Остатки завтра выдави на голову Палмера.
– Ха! Да ты веселая девица!
– Что смешного я сказала?
– Ну, как, разве это не смешно – выдавить остатки на голову Палмера?!
– Не понимаю. Я всего лишь конкретно назвала действие, которое ты можешь произвести.
– М-да, похоже… я уже заметил у тебя один недостаток…
Он сходил на нос, открыл бардачок, там действительно оказался маленький белый тюбик. То, что он не имел какого-то особого дизайна, говорило о том, что этот крем не производился для продажи. На нем стояла маркировка русскими буквами.
Беловский взял тюбик, пошел к своей постели, и только тут до него дошло: откуда в бардачке новейшего спасательного бота ВМФ США мог оказаться русский тюбик?
– Изволь!
– Не удивляйся ничему и ничего не спрашивай! – строго повторила она.
– Идиотизм какой-то… А я еще обижался, когда американцы говорили, что русские все идиоты…
Утром его разбудил будильник. Беловский никогда не ставил будильник рядом с собой с тех пор, как однажды проспал школу, машинально, еще не проснувшись, нажав клавишу, после чего уснул опять. С тех пор он ставил будильник как можно дальше от себя, чтобы нужно было встать с постели и сделать несколько осознанных шагов. Поэтому и сейчас он вскочил с лежака, открыл глаза и стал искать будильник. Куда же он его поставил? Постепенно просыпаясь и осознавая, что находится в боте, посреди Атлантического океана, он с удивлением понял, что никакого будильника здесь нет и быть не может. Будильник ему приснился! Он посмотрел на часы, на них было без трех минут семь…
Михаил встал абсолютно бодрым и здоровым. Посмотрел на свои руки и удивился – опухоль прошла совсем, почти все раны зажили, остались только самые глубокие, да и то уже в виде безболезненных болячек, которые вот-вот отскочат. Даже сломанные ребра, которые еще вечером напоминали о себе при каждом движении, совсем не болели. Михаил соскочил с лежака, смачно потянулся и направился на нос, к автонавигатору, менять курс катера. Неожиданно сзади его окликнул перемотанный бинтами Палмер:
– Лейтенант, я выставил наиболее оптимальный курс. Зачем ты его меняешь?
– Билли, по-моему, из нас двоих офицер – только я.
– Лейтенант Беловски, я вынужден доложить майору Ларошу о ваших странных поступках.
– Билли, да что с тобой случилось? Видать, ты сильно ударился головой. Ты меня подозреваешь?
– Да, я подозреваю тебя в шпионаже.
– Это
