– Нет, Ники, оторванной башкой ты не отделаешься. Есть вещи и пострашнее. – Она подошла вплотную. – Слышал что-нибудь про Хранилище?
– Слышал. Психи с лопатами носятся и копают, ищут какое-то Хранилище. И что?
– Ну, мы-то не психи. Хранилище – это совсем не то. Я тебе расскажу, хочешь? Гурцоры когда-то хотели сделать себя суперперцами – неуязвимыми, всемогущими, бессмертными и прочее. И кое-что им удалось. В смысле, бессмертие. Некоторые из них не умирают. Они просто превращаются в овощи и годами сидят неподвижно, только глаза таращат. Таких помещают в Хранилище. Их там тысячи. Полутрупы, они сидят под землей, все понимают, но ничего не могут!
– Я тут при чем?
– Академики тоже владеют этой техникой. И свои тюрьмы они называют для смеха Хранилищами. В каждой провинции есть Хранилище – глубокая яма, где сидят преступники, хлопают глазами и думают о своем поведении. Они и тебя сделают таким вот бессмертным. Ты хочешь стать одним из них, Ники?
– Не хотелось бы, – поежился Лисин. – Хрень какая…
– Так что ты решишь, зайчик мой? Возьмешься за такое дело?
– Да что решать… – Сержант сокрушенно покачал головой. – Я уже, можно сказать, взялся. Моего желания особо не спрашивали, задний ход тут не включишь.
– Ну, поздравляю… – Марго в сердцах стукнула кулаком ему по плечу. Затем отвернулась к окну и замолчала.
Лисин какое-то время бродил взад-вперед с виноватым видом.
– Да ладно тебе страх-то нагонять, – промямлил он наконец. – Там серьезно все. Доставят, покажут, обмозгуют, что и как, потом вытащат… мне самое легкое останется.
– Ники, тебя не напрягает, что тебе поручили самое легкое? – без выражения произнесла Марго. – Почему они будут делать трудное, а какому-то приблудному фраеру доверят легкое. Да еще и райскую жизнь ему обеспечат. Почему так, не думал?
– Ну, не знаю… пачкаться не хотят… люди-то серьезные, – говорил сержант, понимая, что несет уже полную чушь.
– Я тебе скажу, в чем фишка, Ники. В этом деле будет только один виноватый – ты! Против тебя пустят все силы, на тебе отыграются, когда попадешься. Потому что именно ты поднимешь руку на неприкасаемое. А когда все случится, остальные будут наблюдать за твоим крахом из тихого места. Не обидно?
Лисин вдруг разозлился.
– А что ты меня хоронишь-то раньше времени? – Он прищурил глаза. – Да я в таких мясорубках уже покрутился, что тебе и не снилось! И ничего, живой! Делов-то куча – мужику чайник прострелить.
Марго молча слушала.
– Договоримся так, подруга, – продолжал Лисин. – Сейчас ты уйдешь. И пока я дело не сделаю – ты меня не знаешь и я тебя не знаю. Это чтоб тебе спокойнее было. А когда осяду в тихом месте – я тебе весточку кину. Только ты уж не подведи тогда. Будь готова сразу сорваться – и ко мне. Чем плохо?
Марго некоторое время обдумывала его слова. Наконец повернулась.
– Ну, если ты сам уже все решил, Ники… – Она покачала головой. – То бог тебе в помощь, зайчик. Бог в помощь…
Со склона высокого холма открывался вид на небольшую деревеньку, окруженную садами. Слева блестел изгиб реки, на берегу стоял красивый трехэтажный дом с башенками. Вдаль уходили полосатые огороды, облака бросали на них причудливые тени.
– Ну, считай, приехали, – сказал Аматис и грустно улыбнулся. – Это вроде как мой дом.
Влад с любопытством посмотрел на Аматиса. Про то, что у него есть дом, он только догадывался. Даже представить было сложно, что этот убежденный вечный странник может сидеть в мягких тапочках перед камином.
– Какой из этих домов твой? – спросил он.
– Вот тот, у самой реки, видишь?
– Ага, я так и подумал.
– А вообще-то здесь все мое. Тут у меня типа маленького княжества, понимаешь?
Из деревни их уже увидели, и теперь навстречу повозке бежали мальчишки. Позади всех торопился старый вурд с деревяшкой вместо ноги.
«Барин приехал», – улыбнулся про себя Влад.
Аматис выбрался из повозки и пошел к встречающим, заметно прихрамывая. На лице его светилась улыбка – мягкая, сентиментальная, даже чуть глуповатая. Влад никогда еще не видел магистра таким.
Аматиса окружили гомонящие пацаны, вурд осторожно обнял его и повел, придерживая под руку.
В этот момент Влад неожиданно ощутил беспросветную зияющую пустоту в душе. Он понял: ему тоже хочется свой дом. Чтобы также встречали, чтобы радовались, ждали. Никогда у него не было такого дома, разве только в глубоком детстве.
В деревне, куда они вошли спустя несколько минут, царил радостный переполох. Аматис, окруженный веселящейся толпой, шел к своему дому.
Влад тоже выпрыгнул из повозки и двигался в небольшом отдалении. На него то и дело бросали любопытные взгляды, но обниматься не лезли.
Во дворе большого дома Влад вдруг потерял Аматиса из вида. Возле него появились две смешливые девушки в крестьянской одежде.
– Магистр велел проводить вас, редре.
Его отвели в небольшой чистенький домик, из окна которого открывался вид на реку. На столе уже стоял обед, на крючке висела чистая одежда, в углу – застеленная кровать.
– Магистр сказал, чтобы вы отдыхали, редре. Если позволите, мы разбудим вас, когда магистр прикажет.
– Будите, когда хотите, – устало улыбнулся Влад.
Он остался один, сел на кровать. Поморщившись, снял новые сапоги, добытые у гостеприимных сторожевиков на заставе. Сапоги были хоть и на совесть сделаны, но еще не разносились и пару мозолей обеспечили еще в первый день.
События последних дней и долгая дорога так вымотали Влада, что он провалился в сон, даже не прикоснувшись к еде.
…Он проснулся сам вечером, когда солнце висело над самым горизонтом и ослепительным огнем отражалось в глади реки.
Оделся во все чистое, в один момент уничтожил оставленный обед, запил густым сладковатым молоком. После этого выбрался во двор.
Здесь продолжался переполох, но теперь уже деловитый. Вдоль двора стояли двумя рядами столы, между ними носились люди с блюдами и горшками. Готовился пир.
На балконе дома Влад увидел Аматиса, одетого в непривычную белую накидку. Рядом с ним была женщина, они стояли, облокотившись о перила, и смотрели на закат. Через минуту Аматис тоже его заметил.
– Эй, дружок, поднимайся к нам, ты как раз вовремя!
Влад вошел в дом, осмотрелся. Это было хорошее, крепкое во всех смыслах жилище. Чувствовалось, здесь есть все, чтобы спокойно, основательно жить, хоть и без лишней роскоши.
Он поднялся по лестнице и оказался в просторной комнате с окнами во всю стену. С балкона вышел Аматис, ведя за руку женщину.
– Моя жена, Далия, – сказал он.
– Здрасьте, – поклонился Влад, не зная, как себя вести.
Женщина была, как и Аматис, не слишком молодая, но стройная, очень статная, с глубокими выразительными глазами. Подумалось, что ей бы пришлась впору драгоценная корона.
– Чуть позже приедут сыновья, познакомишься, – сообщил Аматис и поцеловал Далии руку. – Я оставлю тебя, совсем ненадолго.
Они перешли в кабинет Аматиса, где уже возились радист и зеркальщик.
– Располагайся. – Аматис указал на огромный кожаный диван. – У меня назначен разговор с Академией, он вот-вот начнется. Хочу, чтобы и ты послушал.
