чувствами. В нем боролись жалость и отвращение. Хотелось, с одной стороны, Паклю помыть, постричь и переодеть – просто, чтоб не видеть перед собой эту гадкую подземную крысу. С другой стороны, Паклю хотелось прибить. Чтоб не мучился.
С каждым днем Поршень все больше тяготился тем, что на свете существует Пакля, что приходится дышать с ним одним воздухом и даже иметь общие дела. Пакля мешал, Пакля никуда не вписывался. Что с ним таким делать? По ресторанам ездить? Так он даже не знает, что там положено менять пепельницы. Будет орать: «Оставь, там бычки еще длинные!»
– Ну давай, – угрюмо сказал Пакля, когда они с Поршнем закончили разглядывать друг друга. – Показывай, чего приволок.
В гулком подвале его голос звучал зловеще. Поршень поставил на железный стол две сумки, начал выкладывать.
– Вот – шоколадки, таранка, бананы. Здесь еще батарейки для фонаря...
– А крабовые палочки? – беспокойно проговорил Пакля. – А-а, вижу... Так, кассеты... А газету с программой? А это еще что?
– Это? Я решил еще книжек тебе принести, – ответил Поршень, замечая в приятели какую-то наглую развязанность, которой раньше не было. – Тут боевики всякие. Я из дома взял.
– Книжки? Да на кой хрен они мне?! – взвился Пакля и с размаху наподдал по книгам ногой. Они полетели в стороны, шелестя страничками. – Тоже придумал – книжки! Еще бы раскраски с фломастерами приволок.
Поршень с испугом смотрел, каким нервным его приятель стал в подполье. Пакля, продолжая с негодованием что-то бормотать, покопался в куче припасов, выбрал пакет с чипсами, открыл пиво и сел на диван.
– Рассказывай, – потребовал он. – Чего снаружи делается? Как там городок без меня?
– Городок на ушах стоит, – Поршень присел напротив. – Солдаты кругом. Везде лазят, все проверяют. Тебе наверх нельзя, даже не думай.
Глаза Поршня тем временем обегали временное пристанище приятеля – комнатку, которую соорудили умелые близнецы. Здесь был диванчик, кресло – все с помойки. На ветхом фанерном ящике стояла видеодвойка, к которой снаружи, из-под потолка, тянулись несколько проводов. Имелся даже крошечный холодильник.
Пол был завален всевозможными обертками и огрызками. Похоже, Пакля прибирался только одним способом – сдвигал все ногой в угол. В помещении уже стоял характерный запашок.
И тут глаза Поршня наткнулись на кучку небольших зеленых яблок, сложенных в углу на газете.
– А это откуда? – встревожился он. – Я вроде не приносил.
– Конечно, – ухмыльнулся Пакля. – Я это сам принес.
– Как принес?! Откуда принес?
– Из садика. Тут недалеко. Я вечером сгонял по-быстрому – и вот.
Некоторое время Поршень только смотрел и ошалело моргал.
– Ты что, с дуба рухнул? – проговорил он наконец. – Какой, на хрен, садик! Тебе вообще жало высовывать нельзя!
– Ага! – тут же взвизгнул Пакля. – Тебе хорошо говорить. Ты все гуляешь, прохлаждаешься. А вот посиди тут хоть день, а я посмотрю, как ты вытерпишь.
– Знаешь, Пакля, – жестко проговорил Поршень. – Если так уж не терпится – в другом месте посидишь. И долго-долго будешь там сидеть. Только без видика и без пива.
– Да меня тошнит уже от этого пива! – Пакля в сердцах запустил бутылку в угол. – Я тоже погулять хочу!
– Да тихо ты... – спокойно сказал Поршень, понимая, что ссориться им никак нельзя. – Я ведь за тебя боюсь.
– А ты не бойся. За меня пусть близнецы боятся.
– Ладно тебе... – примирительно кивнул Поршень. – Потерпи еще. Я ж все понимаю... Ну, хочешь погулять – сделаем. Устроим прогулочку. Вывезем на природу по-тихому, винца возьмем, шашлычка там...
– И Пельменя, – добавил Пакля, который страшно соскучился по всем знакомым. – Кстати, как он там?
– Да я не знаю. Я его пока не трогаю, все дела сам делаю.
– Какие дела, скажи хоть. Я раз пробовал через шлем посмотреть – не видно ничего. Далеко, наверно.
– Да, далеко. Мы с близнецами сейчас по соседним районам барыг трясем.
– И чего, получается? – недоверчиво хмыкнул Пакля.
– А то! Думаешь, откуда все эти телевизоры и бананы? Стараемся помаленьку. Кстати, с Кирой вопрос разобрали.
– Как?
– А просто. Я стуканул, что он по городу с оружием гуляет. Теперь его тоже солдаты ищут. Только он куда-то пропал. Тоже, наверно, прячется.
Помолчав немного, Пакля горестно проговорил:
– Хреново мне тут. И сколько еще сидеть – неизвестно. Хуже, чем в тюрьме.
– Да... – вяло согласился Поршень. – Потерпи пока.
– А может, я куда-нибудь уеду? – загорелся вдруг Пакля. – За границу, а? На Канары. Ты ж барыг трясешь – деньги есть. Давай организуем.
– За границу ехать – значит, в ментовку за загранпаспортом идти. И окажешься не на Канарах, а в обезьяннике.
– А если по-тихому?
– Это еще как?
– Ну без паспортов. Близнецы через всякие КПП проведут. Если что – погранцов разгонят. А потом обратно тем же макаром.
– Ага, хочешь, чтоб в международный розыск тебя объявили... Оно тебе надо?
Пакля примолк. Еще ни разу его имя не стояло рядом с понятием «международный розыск». Ему на секунду представилось: вот его фотографии, расклеенные в лондонских портах и американских полицейских участках. Вот агенты ФБР ходят по барам и говорят осведомителям: «Хелло, Джон, мы ищем одного русского парня...»
А потом в каком-нибудь мафиозном картеле скажут: «Этот парень нам нужен!» И выкрадут его прямо из-под носа полиции, и переправят на самолете в сердце колумбийских джунглей. И там Пакля – тот самый зарыбинский Пакля – будет вести переговоры с наркобаронами от имени загадочного и могущественного синдиката «Громовержец».
От мечтаний его отвлек жуткий вой из основного помещения.
– Что это? – прошептал побледневший Поршень.
– А-а... – Пакля небрежно махнул рукой. – В зверинце кто-то проснулся. Буренка какая-нибудь.
Поршню все еще было не по себе. Он испугался, что озверевшая корова сейчас ворвется сюда, сломав фанерную стену, и поднимет всех на рога. И никакой шлем не поможет.
Он вдруг остро представил себе участь несчастного приятеля, обреченного сидеть в одиночестве. Здесь – в гулком подвале, среди нечистот, жутких животных и их тоскливого воя. В этом сумрачном кошмаре облик Пакли-затворника приобретал едва ли не мистические черты.
– Хочешь, штуку одну покажу, – сказал вдруг Пакля.
– Какую? – Поршень чуть нахмурился. Он не считал, что Пакля здесь сможет предложить что-то хорошее.
– Да пошли. Словами не расскажешь, надо смотреть.
Выйдя из комнатки и оказавшись в полутемном подвале, Поршень сразу захотел наверх, на воздух. Он так и не смог представить, как Пакля выдержал здесь несколько дней.
– Я здесь все уже облазил, сам понимаешь, – говорил Пакля, пока они углублялись в сумрачный зал. – А эту штуку только вчера нашел. Ну вот – смотри...
