– Присаживайся, – пригласил Самурай. – «Фестиваля» на этот раз не будет, поэтому мы тут сами кое-что организовали. Налейте ему...
Пить Антон не стал, вместо этого он сделал себе бутерброд. Пожевал без особого аппетита, потом начал рассказывать. Его выслушали молча, не перебивая. Только в самом конце Самурай поинтересовался, не мог ли тот парень с фотоаппаратом запечатлеть его в момент угона. Антон ответил, что ничего такого не заметил.
– Ну, не ты один с таким шумом уходил, – сообщил Обжора. – Нам всем тоже пришлось попрыгать.
– Ладно, давайте стресс снимать. – Печеный достал откуда-то из-за спины еще одну бутылку. – Обжора молодец, постарался. Пока мы сломя голову драпали, он умудрился выпивки достать.
– А что, зря, что ли, на свободе оказался. Грех было не попользоваться.
– Сволочи! – высказал Гоблин. – Такое дело сделали – и сидим, как туристы, – празднуем, называется. Да нам за такую операцию должны «фестиваль» на целую неделю закатить.
– Нам за такую операцию, – тихо сказал Самурай, – нужно головы открутить. Какие уж там «фестивали»... Могу поспорить, у каждого патруля в городе уже есть наши фотороботы. Только высунься – больше трех шагов не пройдешь.
– Все равно я не согласен, – продолжал капризничать Гоблин. – Сколько мы тут уже паримся безвылазно? У меня все надежды были на этот день, думал, хоть душу отведем.
– Сергеев тоже думал, что мы чисто сработаем. А мы полгорода на уши подняли. Так что придется нам потерпеть без «фестивалей».
– Да успокойтесь вы... – хмуро проговорил Сержант. – Все будет потом. Дайте шум уляжется, а тогда уж... Давайте пить.
Ноздрей Антона вдруг коснулся запах спиртного, и его вновь посетил приступ тошноты. Он даже схватился за ветку куста, чтобы подняться и отойти в сторону.
– Ты чего? – удивился Сержант. – Спать, что ли, пошел?
– Да нет... – Антон глубоко вздохнул и унял позывы желудка. – Мутит что-то. Врач сказал, сотрясение.
– Ну так иди поспи.
– Нет, спать пока не тянет. Посижу еще с вами.
– Завтра все выспимся, – пообещал Самурай. – Никаких занятий не будет, можем дрыхнуть хоть до вечера. Гуляем, короче...
– Тоже мне, «гулянка», – не унимался Гоблин. – Вон где ребята гулять умеют, – он ткнул пальцем в забор, за которым располагалась основная база оперативного отряда. – Чего хотят, то и делают. Я раз видел, они даже баб сюда возят.
– Остынь, Гоблин, – с раздражением посоветовал Печеный. – Что-то ты сегодня очень нервный. Ну, сорвали мы операцию. И что теперь – каждый будет хныкать и жаловаться?
– Да ты вспомни, кто сорвал-то! – вскинулся Гоблин. – Чей пистолетик-то на дорогу упал, а?
– Кончайте! – прикрикнул Самурай. – Все хороши. Просто думать надо в следующий раз.
Гоблин сразу как-то обмяк и успокоился.
– Да ладно... – он сокрушенно покачал головой. – Собаку жалко. Пришлось пристрелить, там... Знаете, здоровая такая лохматая колли – как медведь!
– Да, собачку жалко, – присоединился Обжора. – А жалеть ее никак нельзя было – она нас первая учуяла. Не то что эти дуболомы из охраны.
– А человечка вам не жалко? – усмехнулся Печеный.
– Какого? – удивился Гоблин.
– Уже забыл? Того, которого ты сегодня грохнул.
– Никого я сегодня не грохнул, – заявил Гоблин, обведя всех своими покрасневшими, уже пьяными глазами. – Я просто поразил цель. Понимать надо разницу.
– И в чем разница?
– Убивает тот, кто принимает решение, – тихо сказал Самурай. – А снайпер – просто инструмент.
– Я – как кирпич, которым проломили голову, – доверительно признался Гоблин. – Кирпич ведь не виноват?
Все усмехнулись, соглашаясь с метким сравнением.
Антону вдруг стало противно слушать, как эти люди изощряют свою фантазию в попытках оправдаться друг перед другом. Ему не хотелось влезать в этот разговор, но он все же не выдержал.
– А если мы все не виноваты, – сказал он, – тогда чего же мы прячемся? Пойдемте за ворота, погуляем по городу. Если поймают, скажем, не мы решение принимали.
– Ты чего это? – удивленно проговорил Сержант.
– А ничего! Если уж мы сегодня сделали дело, то нечего придумывать и называть себя инструментами. Гоблин – убийца, а не инструмент. И мы все – точно такие же!
– Похоже, ты сегодня хорошо головкой стукнулся, – хмыкнул Обжора. – Никому так не досталось.
– Просто противно вас слушать. Вы боитесь вслух сказать: да, мы сегодня убили человека, который лично нам ничего плохого не сделал. Мы сделали это для того, чтоб избавиться от своих неприятностей. Мы и дальше будем также делать: выполнять любую команду, лишь бы решить свои проблемы.
Он замолчал, потому что наткнулся на откровенно злой взгляд Самурая.
– Тебе что-то не нравится? – с угрозой спросил он. – Можешь хоть сейчас завязать с командой. Можешь опять зажить «честно». Где-нибудь в Бурятии или Средней Азии, на исправительно-трудовом стройкомбинате. Какого черта ты здесь делаешь, такой совестливый?
– Я не буду завязывать с командой, – сказал Антон, отвернувшись. – Просто я в отличие от вас не боюсь признаться, что зарабатываю свою безопасность за чужой счет.
– Ну, насчет безопасности ты преувеличиваешь, – заметил Обжора. – Безопасностью здесь и не пахнет.
Неподалеку послышались чьи-то мягкие шаги. Все затихли, удивленно переглянувшись. На освещенном пространстве вдруг возникла фигура Сергеева.
– А я-то думаю, куда вы подевались? Что вы прячетесь, как школьники от учителя? Попросили бы – я бы вас в столовую пустил. Я же понимаю, после такого дела надо разрядиться.
– «Фестиваль» будет? – незамедлительно поинтересовался Гоблин.
– Не раньше, чем через месяц, – ответил Сергеев.
Он нагнулся, поднял с земли пустую бутылку.
– А это где взяли?
– В магазине, – ответил Самурай.
Сергеев хмыкнул, отбросил бутылку в сторону.
– О чем спорим? Вас за километр слышно.
– Да все о том же, – с досадой ответил Самурай, злобно взглянув на Антона. – Наш кибернетик очередную воспитательную беседу проводит. Воскресная проповедь на тему «Как убить человека и не остаться виноватым».
– Совсем не об этом я говорил, – разозлился Антон.
– А в чем, собственно, проблема? – невозмутимо поинтересовался Сергеев, обернувшись к Антону. – Ты думаешь, вы сегодня совершили преступление?
– В этом я и не сомневаюсь, – фыркнул Антон. – Я о другом говорил...
– Подожди. Я, конечно, не могу сейчас представить тебе оперативные материалы, документы, показания осведомителей. Могу только дать тебе слово: все, что вы сегодня сделали, пойдет на пользу и нашей организации, и вообще государству. Если для кого-то сегодняшний день оказался неудачным, то он этого заслужил.
– А кстати, чем заслужил? – спросил Печеный. – Мы ведь ничего не знаем. Или это секрет?
– Секрет? – Сергеев пожал плечами. – Да нет, теперь уже, пожалуй, не секрет. Человек, которого мы сегодня... э-э-э... который сегодня был ликвидирован, – иностранец, опытный и известный в определенных кругах экономист. Но его смерть мало кого удивит. Его коллеги знали, что он занимался делами, за которые рано или поздно убивают.
– А какими делами? Это не секрет?
