Лисенок подошел к Алену, сел рядом. Некоторое время оба молчали. Ален аккуратно бинтовал ладони.
— Как командор Арэн? — поинтересовался Леня, не глядя на Алена.
— Нормально, — ответил волшебник.
Забинтовав одну руку, маг принялся за вторую.
— Что вы не поделили? — вдруг спросил Леня.
— Не твое дело, — резко ответил Ален.
— Может, ты хоть чуть-чуть будешь мне верить? — Тень обиды проскользнула в голосе мальчика.
Ален поглядел на своего любимого ученика.
— А разве я тебе не верю, Леня? Разве я стал бы учить тебя мастерству, если бы не верил? Да ты, пожалуй, единственный кроме Арэна, кому я здесь действительно верю.
Леня испытующе смотрел на своего наставника и друга.
— Так не скажешь?
— Нет, — хмыкнул волшебник.
— Ладно, не очень-то и надо.
Маг придирчиво осмотрел качество бинтовки и остался доволен.
— Подожди-ка здесь, Ленька.
Ален исчез в избушке и появился через минуту. В руках у него был кинжал со слишком большой рукояткой. Маг некоторое время смотрел на кинжал, потом пробормотал: «Надеюсь, ты мне это простишь, брат» — и протянул кинжал Лене.
— Вытащи его, — потребовал волшебник.
Леня потянул кинжал из ножен слоновой кости. Через мгновение в его руках полыхнул красным трехметровый меч. Лисенок пораженно уставился на клинок.
— Я знал, я знал! — воскликнул ликующий маг. — Ты — Пламенный! Лисенок, ты красный маг!
Он с улыбкой поглядел на растерянного паренька.
— Леон был бы доволен.
— Ален… — Голос у Лисенка внезапно сел. — Это что… Меч великого красного командора? Леона?
— Точно. — Маг похлопал по плечу впавшего в ступор паренька. — Носи его с честью. Теперь он твой.
— Нет. — Леня неумело вложил клинок в ножны. — Я не могу его принять. Кто я такой, чтобы владеть святыней?
Волшебник нахмурился. Сел обратно на порог и жестом приказал ученику сесть рядом.
— Знаешь, Ленька, мой брат был воином. Он не любил, когда меч залеживался в ножнах. Хотя мы договорились, что наше оружие похоронят вместе с нами, но… от Леона ничего не осталось, даже горстки пепла. Нечего хоронить, кроме памяти. И я думаю, он не хотел бы, чтобы его меч ржавел в земле, когда есть тот, кто может в полной мере использовать это удивительное оружие. В твоих руках этот меч может обрести славу. Пирритиков среди волшебников сколько угодно, каждый третий. Истинные Пламенные маги — огромная редкость, найти такого почти невозможно. Я нашел Пламенного мага, волшебника красного огня. Этот волшебник — ты, мой ученик.
Растерянный паренек долго молчал. Потом прижал к сердцу кулак с зажатым в нем магическим клинком.
— Я буду носить его с честью, наставник и друг мой.
— Вот и хорошо. — Ален улыбнулся, похлопав ученика по плечу. — Нам еще предстоит битва за империю. Твой меч в ней поучаствует.
Когда Ален вошел в избушку, намереваясь разбудить спящую мать, Арэн заворочался на своей кровати и сел. Первоначальный испуг мага сменился радостной улыбкой.
— Ты живой, брат! — Ален в два прыжка оказался рядом, хотел было с силой хлопнуть его по плечу, но сдержал руку, вспомнив, как недавно боялся лишний раз вздохнуть рядом с эльфом. — Ну как ты? Голова небось болит?
Эльф поднял на друга ничего не понимающий взгляд.
— Ты… ты кто? — неуверенно спросил Арэн.
Мага будто окатили ледяной водой с головы до пят.
— Мам! — Ален обернулся к Карине. — Мама, он мог потерять память?
— Такое могло случиться, — пробормотала в полусне Карина. — Кратковременная потеря памяти. Восстановится…
Лицо Алена исказила истеричная гримаса.
— Я… на тебя… потратил все свои силы, только бы ты, принц-полукровка, выжил! Ты представить себе не можешь, чего нам с Кариной стоило твое лечение! А теперь этот эльф меня спрашивает: «Ты кто?», он вроде как память потерял! Сам бы тебя придушил, орочья морда!
— От орка слышу! — до боли привычно хмыкнул эльф. И вдруг расхохотался: — Ну и рожа у тебя, брат! Ни на что бы не променял возможность увидеть на твоем лице такое выражение!
Отступив на несколько шагов, стремительно побледнев, маг схватился за спинку кровати друга. Карина окончательно проснулась и с тревогой поглядела на свое чадо.
— Я так боялся… так боялся, что и ты умрешь, — отчетливо прошептал Ален. И до крови прикусил руку, сдерживая истерику. — Да пошел ты в пасть Кошмару! Ты и вообще все в этом проклятом мире!
Ален выбежал из избушки. Как много для него значила эта дружба! Как неоправданно много…
Забравшись на помост с колоколом, Ален, против обыкновения, не щелкнул пальцами, чтобы вызвать звон, а несколько раз ударил в колокол ногой. Лагерь выстроился перед ним в течение трех минут, и парни уставились на командора, тихо переговариваясь.
— Всем с сегодняшнего дня увольнительные! Бессрочные! Идите по домам, развлекайтесь, делайте, что душе угодно!
Замерший в безмолвии строй не двинулся с места.
— А как же лагерь? — Робкий голос принадлежал Лисенку.
— Что «лагерь»? У лагеря нет ног, убежать он не сможет! Да идите же вы! Свободны! Чтоб я вас всех не видел до самого равноденствия! Или вообще до лета! А еще лучше — никогда!
Росомаха смотрел на Алена снизу вверх, уперев руки в бока.
— Убрать оружие, привести лагерь в порядок, накормить и вычистить лошадей. Разбиться на четверки, назначить график дежурств в лагере. Выполнять, — приказал десятник.
Ребята разбежались выполнять, а Ален сел на колокольне и обхватил голову руками. Маг не понимал, что с ним происходит, не понимал, что истощен, прежде всего, психически. Он беззвучно плакал. Сквозь пелену, застлавшую глаза, он увидел Лисенка, карабкающегося к нему. Резко поднявшись, Ален залихватски свистнул в два пальца и прыгнул на спину мгновенно оказавшегося рядом Калигула.
— Прочь! — крикнул Ален, хотя слов не требовалось, чтобы отправить къяра в путь.
Лес мелькал серо-зеленоватой мутью. Къяр остановился на утесе Грифона, как сам Ален назвал это место. Пошатываясь, он слез со спины коня и остановился у обрыва, застыв между землей и небом. Холодный, режущий глаза ветер, вместо того чтобы высечь слезы, высушил их.
Проклятый эльф! Проклятый лагерь! Проклятые дубравцы! Проклятая жизнь! Так сорваться из-за того, что пострадал его единственный друг! Почему твои железные нервы не выдержали, Ал?.. Ведь с Анжеем и Леоном тоже всякое бывало… Но Анжея и Леона больше нет. И эльф — единственный друг. Леон и Анжей знали об Алене все. А вот Арэну он никогда не сможет открыть то, что знали его братья.
Ты безумен, волшебник, смирись! Безумен!
Нет… это не так. Я просто устал…
Усталость — это просто усталость. А ты — псих.
Да, я псих! Но я не безумец!
Спустя сорок минут Ален вернулся в лагерь. От проблем все равно не убежать. Отведя мать в сторону, маг о чем-то тихо с ней переговорил и вернулся в командорский домик.
— Поехали ко мне, брат, — без всякого вступления сказал он Арэну. — Отдохнешь, отлежишься после
