— Тесс фиор аменотива! — раздался крик в небе.
Леон прыгнул со спины пегаса. Казавшаяся маленькой с такого расстояния фигурка с раскинутыми руками медленно падала на некромантов, постепенно набирая скорость. Фигура окуталась Красным Пламенем и в полете превратилась в громадный огненный шар…
На сотом шаге маг закричал, сжимая голову руками.
— …Анжей! — сдавленно вскрикнул Ален, падая рядом с ним на колени. По лицу его заструились слезы. Он всхлипнул. — Анжей!..
Одна рука у сотника обгорела почти до костей. Со второй лохмотьями облазила кожа с мясом. Этими изуродованными руками сотник, плача, пытался собрать лежащие между ног внутренности обратно в живот.
Ален зажал рот обеими руками, чтобы не закричать. Сдавленные рыдания вырвались из сведенного судорогой горла. Анжей поднял голову, и его орехово-коричневые глаза с тоской виновато поглядели на брата.
— А ты поседел, — с грустью шепнул Анжей. — Я не хотел. Прости меня…
Снова шагнуть он не смог. Мрак затягивал его в себя, но что-то, с силой дернув вперед, не позволило волшебнику упасть.
— …Знаешь, а ведь все могло бы сложиться по-другому. Не было бы войны…
— Думаешь, было бы лучше?
— Не знаю. Но, наверное, мы бы тогда не умерли, а ты не пережил этого ужаса.
— Я бы тогда не родился! Не убеждай меня, что могло бы быть лучше. Не было бы войны, и мы не истребили бы некромантов… Думаешь, в компании этих уродов нашему миру было бы лучше, чем с нами?
— Убедил. Но все-таки, мне кажется, мы сделали недостаточно.
— Я ведь пока что жив, брат. Я не позволю памяти о нас сгинуть в грядущем.
— Тебе еще надо выбраться отсюда, брат. Давай руку, я помогу.
— Ты всегда помогал мне. Живой, а теперь мертвый…
— Ты ведь поступал так же, Ал. Просто ты помнишь мои заслуги, а свои забываешь или вовсе не считаешь достойными внимания. Дай руку.
— Спасибо тебе, брат.
…Шаг. Тропа забвения и кошмара.
«Этот путь не смог пройти никто, будь он смертным, бессмертным, обычным существом или высшим».
«Я пройду. Уйди с дороги».
«Три тысячи шагов, высший! Тебе не пройти!»
«Пошел вон!»
…Ночные кошмары мага были мелочью по сравнению с тем, что обрушилось на него теперь. Страх гнал его вперед бегом. Он бежал, не в силах даже кричать, забывая, кто он и что он здесь делает. Темные вязкие пятна в темноте затягивали его в сны, от которых он, бывало, просыпался с криком. Он выбирался из них, утопая, словно в трясине, и снова бежал.
С этой тропы он не вышел — выполз и рухнул во тьму…
«Где я?..»
«В мире, что породил тебя, тень высшего!»
— …Ну согласен?
— Твое предложение звучит заманчиво.
— Еще бы! Я ведь предлагаю тебе выбраться за Грань, прорваться через которую твои сородичи могут только мечтать.
— Да, даже слишком заманчиво. Но ты накладываешь на меня обязательства, которые не выглядят привлекательными. Скорее, они выглядят, как ошейник.
— Я предлагаю тебе собственное тело и собственную жизнь. Двое моих братьев уже заключают договор с твоими братьями. Ты — младший из высших, как и я среди своих, и у нас с тобой много общего. Я доверяю тебе самое ценное, что у меня есть. Доверишься ли ты мне в ответ?
— Приведи какие-нибудь другие доводы.
Собеседник долго молчал. А потом послышался тихий, полный скрытого отчаяния голос:
— Никому из твоего рода я больше не доверяю. И мне не справиться в одиночку. Я не смогу. Помоги мне, я прошу…
— Хорошо. Давай договор! Я согласен. Правда, не знаю, хороший ли из меня будет тебе помощник.
— Самый лучший, которого только можно пожелать!
— Властью, коей облечен высший, и сутью и кровью свой заключаю я, Альтис Литис Альтаир Тартог туа Альзаир Магориа, этот договор…
«Вспомнил!..»
«Ты нашел, что искал?»
«Да! И теперь я покину этот мир».
«Ты слишком далеко зашел. Вернуться уже невозможно».
«Я уже выбрался отсюда однажды, выберусь и сейчас».
«Не смею препятствовать высшему…»
Ален… Альтис поднялся на ноги. Они едва держали, плоть теряла материальность. Свое имя он обрел, но терял, обессилев, свое тело. «Где же мои верные клинки?» — с горечью подумал маг, в сотый раз наткнувшись на пустоту вместо теплой рукояти.
Он вспомнил, каким был здесь, до того как обрел тело. Высокий, полный изящества и грозной мощи желтоглазый зверь, с трехметровым размахом крыльев. Самый маленький среди своих, самый слабый, но единственный крылатый, единственный, кто мог не только призвать с горячих уровней материю, но и повелевать ею. Альтис коснулся кончиками пальцев своего лба. Что-то не так было в памяти об облике… И тут его словно ударило — да он помнит только облик Зверя, боевой ипостаси! Да и тот не полный. А каков же его истинный облик?
Он огляделся. Тот самый утес, где он заключил договор, о котором впоследствии так сильно пожалел. Подойдя к краю утеса, маг взглянул вниз и испуганно отпрянул.
— Альтис! Тебе не уйти снова! Не сбежать! — Громогласный рык даже отдаленно не напоминал слова человеческого языка, но маг уловил их смысл.
Человеческие воспоминания и древняя память демона сплелись одно с другим, и Альтис отчетливо понял, кто пытался убить его тогда, на войне…
…Время замедлило свой бег, когда синие глаза встретились с пылающим ужасом глаз умертвия. Пламенный видел, как взметнулся трехметровый клинок, как с криком бежит Черный… А чудовище перед глазами ощерилось в усмешке и чуть качнуло уродливой головой. Когтистая лапа была быстрее красного клинка и быстрее Анжея, окутывающегося на бегу черным огнем.
Маг хотел было выхватить свои клинки, но не успел, почувствовав, как когти твари погружаются в его живот, разрывая, словно бумагу, легкий доспех, жилетку, пронизанные металлом мышечные волокна, превращая в кровавую кашу внутренности… Снизу вверх…
Альтис встал на краю утеса и плюнул в одного из троих карабкающихся вверх монстров, заодно послав свое последнее видение демону, которого называли Повелитель Нежити.
— Это был ты, Мишма, недостойная тварь! — зарычал Пламенный. — Я узнал тебя!
Монстры на миг остановились, прежде чем снова рвануть вверх. Они были полны решимости не дать ему вернуться в материальный мир.
— Н-да… сейчас мне с вами не справиться… — пробормотал Альтис на человеческом языке.
Синие глаза широко распахнулись, когда он почувствовал рукой обжигающий металл. Свирель! Черная свирель, нестерпимо горящая серебром!
— …Эй, малыш!
— Я тебе не малыш, дедуля!
— Ну извини, не хотел тебя обидеть! — Сотник обезоруживающе улыбнулся.
