— Кто помнит, на чем я остановился? — немного смущенно поинтересовался старик.
В ответ раздалось невнятное «э-э-м-м…», и только Альтис почти сразу ответил:
— Вы, уважаемый магистр, рассказывали о ловушках для душ.
Дартург многозначительно сказал «да-да» и еще некоторое время молча расхаживал по комнате.
— Так вот, дорогие ученики, подойдем к теме птиц смерти. — В комнате ощутимо повеяло холодом. — Черные вороны бывают двух видов. Вороны-сопроводители, они же охранители, оберегающие душу от зла, и вороны-похитители, слуги Кошмара. Если под крылом первых душа практически в полной безопасности, то вторые… Птицы смерти похищают меченные проклятием души, по обыкновению самые чистые, светлые и беззащитные, чтобы… — магистр прервался, подошел к окну и уставился в небо невидящим взором, — … чтобы скормить их первозданному Кошмару, злу в чистом виде.
Змейка послала Альтису ощущение: искаженное ужасом лицо Нортана (внука и второго ученика старого магистра) и сдержанного спокойствия Марьи. Слепой маг остался невозмутим.
— Для этого, — продолжил старый маг, выйдя из состояния задумчивости, — они отбирают у жертвы глаза. Не выклевывают, как обыкновенные падальщики, а именно отбирают. Их жертвы легко отличить по абсолютно черным глазам, даже на белках… Некоторое время тело еще может жить, но это уже не жизнь, а растительное существование, и милосердием будет добить такого беднягу. Но чаще всего жертвы умирают, и умирают столь страшной смертью, что это невозможно себе представить.
Дартург подошел к Альтису.
— Дорогой магистр, не будете ли вы так любезны снять вашу повязку? — предельно вежливо обратился он к магу.
— Я бы не хотел этого делать, уважаемый магистр, — в тон старику ответил юноша.
— Но я прошу вас, дорогой магистр, — настойчиво повторил старый маг.
Альтис вздохнул и снял черную ленту.
— Дорогой магистр, я осмелюсь попросить вас открыть глаза.
Юноша молча поднял голову, откинул челку с лица и широко раскрыл веки. Через несколько мгновений он неожиданно почувствовал нежную девичью ладошку на своем лице.
— Что они сделали с тобой, Ал?.. — прошептала дрожащим голоском Марья. И совершенно неожиданно девушка перешла на эльфийский: — Как они смогли… как они посмели сотворить с тобой такое, nie Laolietu?
Красивое лицо волшебника скривилось в усмешке.
— Это была битва, милая моя… битва, в которой я проиграл.
— Как?
— Песней.
— Сможешь спеть мне ее?
— Не знаю… — вдруг растерялся волшебник. — Я ее почти не помню. Да и не стоит ее вспоминать. — Юноша нашел рукой ее лицо и с нежностью провел ладонью по щеке.
— Может, моя ученица все же позволит своему учителю продолжить? — ледяным тоном поинтересовался магистр, оправившись от удивления.
Марья вспыхнула так, что Альтис почувствовал жар кончиками затянутых в перчатки пальцев. Альтис сумел сдержаться и не только не сказал старику все, что о нем думает, но и ничем не выдал охватившее его на мгновение смущение.
«Nie Laolietu? — с толикой удивления подумал он, когда девушка вернулась на свое место. — Милая моя леди… Бедная моя маленькая леди…» Произнесенные девушкой с такой нежностью и трепетом слова на человеческом языке звучали так: «Моя любовь, моя жизнь».
Резануло по сердцу, и Альтису стало горько. Он усилием воли подавил в себе боль и прислушался к словам магистра.
— …чего я не понимаю, — продолжал старик, — так это причину, по которой посланники Кошмара не забрали душу магистра Алена и как им это удалось. — Он выдержал многозначительную паузу. — Может, у вас есть какие-то предположения на этот счет, магистр?
Альтис криво усмехнулся:
— Я уже отвечал вам на этот вопрос, уважаемый магистр Дартург. — Юноша, копируя манеру старика, выдержал паузу. — У меня нет души. Птицам смерти было нечего брать, кроме моих глаз.
С минуту царило молчание. Неожиданно старый магистр расхохотался. Неуверенно хихикнул Нортан, но быстро умолк, получив от Марьи подзатыльник. Альтис терпеливо дожидался, пока старик успокоится.
— Простите меня, дорогой магистр, но в ваши слова я поверить не могу! — вымолвил старый маг. — Ни одно живое, дышащее и мыслящее существо не может жить без души.
— Это ваше право, магистр, не верить моим словам. Но в таком случае я жду вашей версии.
— Что ж, слушайте. Сильнее вас, дорогой магистр, волшебника я не встречал. Да что там волшебника, откровенно говоря, ваша сила равна едва ли не силе богов! Я полагаю, что вы оказались просто не по силам черным птицам.
Альтиса отчаянно мучила жажда.
— Вашу версию я запомнил, уважаемый магистр, а теперь давайте отложим ее до завтра, — скорее приказал, чем попросил он. — Я устал и желал бы отдохнуть.
Оба ученика облегченно вздохнули.
Альтис первым выскользнул из комнаты и направился на кухню, откуда соблазнительно пахло готовящимся обедом. У входа в Каринину святая святых он ненадолго замер, потом негромко позвал:
— Мамуля! Можно у тебя тут чего-нибудь незаметно спереть?
Карина рассмеялась и протянула парню большой кусок яблочного пирога и стакан молока. Альтис быстро, обжигаясь и стараясь не подавиться, сжевал любимое лакомство, запивая большими глотками молока. Поблагодарив мать, он вышел из дома и негромко свистнул.
«Опять сбегаешь?»
— Экий ты догадливый, — хмыкнул маг, запрыгивая на спину къяра.
«Куда пойдем?»
— Сам решай. Только быстрее!
Конь рванул с места, и маг счастливо рассмеялся.
— Еще, мой верный друг! Быстрее! — крикнул он, и конь, всхрапнув, прибавил ходу.
Поздним вечером, когда уставшие, голодные, но вполне довольные бешеной скачкой къяр и маг вернулись домой, почти все уже отправились отдыхать. И только Марья упорно ждала Альтиса, сидя в летней беседке у дома.
Сообразительная девушка, заслышав усталую поступь черного зверя, мысленно с ним заговорила. Къяр удивился, фыркнул и не очень аккуратно стряхнул с себя хозяина около беседки.
— Это еще по какому поводу? — удивленно проворчал юноша, потирая бок, которым ударился о край беседки.
— Прости, это моя вина. — В этом мелодичном голосе было что угодно, кроме раскаяния. — Позволь…
Марья коснулась рукой правого бока Альтиса, и боль почти сразу ушла.
— Кали-игул… — протянул Альтис, и конь, прижав уши, поспешно ретировался. — Ну погоди у меня, зараза серебряногривая…
— Не рычи на Калигула, — попросила Марья. — Это же я виновата.
Альтис повернулся к девушке, коснулся рукой ее щеки и против воли улыбнулся.
— Ну вот еще. Ты уж точно ни в чем не виновата.
Маг запрыгнул в беседку через высокий барьер и сел рядом с девушкой.
— Давно ждешь, малышка?
— Давно, — кивнула она.
Воцарилась тишина.
— Зачем? — первым нарушил молчание маг.
В ответ Марья мягко, но решительно протянула руку к черной повязке юноши. Альтис перехватил ее
