боясь передумать: — Это я виноват. Только я, и никто иной! Когда ты пропал, я втянул ребят в авантюру… Мы были на Драконьей Гряде, поэтому не отозвались… Арох, брат, прости меня… Я… я виноват перед тобой.
Повисшая тишина нарушалась только шумом дождя.
— Так вот где ты был, — прошептал бог-волк, не сдержав нервный смешок. — А я все гадал, куда запропастились мои братья? Где они? Почему не пришли? Почему, дери тебя демоны всей Когортой, не нашли меня, бросили, забыли?! — Волк схватил друга за ворот, притянул к себе. Испуганный ламий увидел, что в зеленых глазах полыхает настоящее безумие. — Ты знаешь, как я подыхал там, Трэн?! Как меня убивали и пытали?! Почему ты не пришел, гребаный упырь?! Альтис и тот явился… Прошел через пасть Кошмара! Уже по моей вине! И Литис с Альтаиром умерли… умерли!., из-за меня!
— Брат… — Траэллита безуспешно попытался вырваться из крепкой хватки.
— Вот именно что брат! — оскалился Арох. — Скотина ты, брат! Мне до Кошмаровой задницы, где ты был и во что вляпалея. Ты… с-скотина хвостатая… должен был… найти меня, упырина демонова!
— Я искал… Я искал, брат, клянусь!
— Дурью ты маялся, рожа чешуйчатая! — прорычал бог-волк и, оттолкнув побратима, отвернулся. — А если бы действительно искал, то нашел бы.
Ламию хотелось завыть от горечи и боли. Прав брат. Во всем прав. И от этого еще хуже. Нельзя было позволить себе даже выплеснуть боль криком. Нельзя было позволить мути в глазах превратиться в признание. Змей поднялся, отступил.
— Арох… ты, наверное, больше не захочешь меня видеть… я уйду… — Слова с трудом выталкивались из сведенного судорогой горла. — Я не хотел, чтобы все так вышло… Я не прошу простить…
Великий Волк вдруг понял, что еще минута, и Трэн не просто уйдет — он уйдет из его жизни, из его судьбы, из его души — навсегда. И клокотавшая внутри смесь яростной ненависти и отчаянной боли схлынула, оставив после себя след болезненного недоумения.
— Что я скажу Альтису? — хмуро поинтересовался Арох. — Что по моей вине среди нас больше нет не только Альтаира и Литиса, но и одного наглого Змея? Ну-ка, быстро уселся!
Траэллита буквально рухнул на прежнее место и приложился к бутылке, появившейся как по мановению руки богини. Помолчали, слушая дождь.
— Стриму и Когу не скажем, — первым нарушил тишину Арох. Усмехнулся, забрав бутылку. — Хватит двоих придурков, страдающих от чувства вины.
— Не скажем, — согласился Траэллита, привалившись к черному боку демонического къяра, и вымученно улыбнулся.
Алина спала, но сон ее был тревожен. Усталая, осунувшаяся, с чернильными тенями вокруг глаз, она беспокойно хмурилась, силясь что-то сказать, но бледные губы шевелились беззвучно.
Альтис, стараясь ее не будить, тихо поднялся. Голова кружилась, и застарелая боль не спешила отступать. Кое-как преодолевая слабость, демон оделся. Зашнуровать ботинки еще получилось, но на форменную жилетку сил уже не хватило. Чуть передохнув, Альтис нашел взглядом свой рюкзак, который побратимы не забыли притащить вместе с курткой. Покопавшись, извлек мешочек с бесцветным и безвкусным порошком, высыпал в рот двойную дозу, запил вязкой непрозрачной жидкостью из небольшого бутылька и скривился от отвращения. Хотелось пить, но воды поблизости не наблюдалось.
Перчаток тоже не было. Многолетняя привычка не позволяла показаться перед посторонними без них, и Пламенный, пошарив по карманам рюкзака, обнаружил недавно подаренные Алиной «обрезы» — легкие перчатки без пальцев. За неимением лучшего Альтис надел их.
Пламенный с трудом поднялся, вышел за дверь, стараясь не шуметь. У порога, сидя на полу плечом к плечу, спали Стримбор и Коган.
— Балбесы… — вздохнул Альтис. И не стал их тревожить. Ушел, осторожно ступая по коридору и держась рукой за стену.
На улице было холодно, мокро и противно. Рассвет едва залил серым зачинающийся день, сквозь рваное покрывало низких облаков проглядывало сине-фиолетовое темное небо. Альтис нашел во дворе бочку с водой, напился, умылся. Некоторое время сидел на земле, справляясь с болью и дожидаясь, когда подействуют принятые лекарства. Давно не было таких сильных приступов. Проклятая человеческая плоть…
Мысль об утренней разминке не вызывала ничего, кроме тошноты. Потянувшись было к потайному карману за флейтой, Альтис обнаружил пустоту и со вздохом уставился в серое небо. Надо бы вернуться и поспать еще хотя бы часа два. Унять тупую боль в груди и ломоту в суставах. Но внутреннее ощущение говорит, что времени и так слишком мало, чтобы тратить его на такие мелочи.
— Командор, простите мою назойливость, но вам следует отдохнуть.
Альтис повернул голову вправо и взглянул на командира форта.
— Не учи меня жить, мальчишка. — В этом голосе не было ничего, кроме крайней усталости.
Таэрилар не спешил обидеться. Подошел ближе. И едва смог сдержать вздох ужаса и удивления — Пламенный действительно был сильно иссечен жуткими шрамами.
— Командор, пока вы находитесь на подотчетной мне территории, я несу ответственность за то, чтобы вы… не пострадали, — осторожно сказал эльф.
«Поздно спохватился», — было отчетливо написано на лице демона. Пока эльф подбирал слова, чтобы все же убедить упрямца отдохнуть, Альтис, поморщившись и что-то неслышно прошептав, провел ладонью по шрамам на груди. Краснота воспаления сразу же начала сходить. Прищурившись, он поглядел на эльфа:
— У тебя запасного шнурка в жилетку не найдется? А то мой вчера раскромсали.
Эльф вскинул на своего кумира настороженный взгляд разноцветных глаз:
— Конечно. И запасная форменная майка тоже найдется. Вашу же вчера порезали… Прошу вас, командор, следуйте за мной.
Альтис оперся на бочку с водой, поднялся. Чуток отдышался и пошел. Эльф-командир почти незаметно прихрамывал при ходьбе, с такой едва уловимой характерной неловкостью ставя правую ногу, что демон мог точно сказать, в скольких местах и как именно она была сломана. Совсем немного перекошенные плечи, левое чуть ниже правого — в двух местах был сломан позвоночник и ребра восстанавливали из металла. Разные глаза, нетипичное для ушастых лицо, как будто… тоже восстановленное. Тонкие, едва заметные черточки шрамов можно увидеть на скулах и подбородке…
— А я говорил, лопоухий, что все у тебя еще будет.
Бывший лучник легиона Штормов остановился, словно с разбегу налетев на стену, резко обернулся. Белый командор, герой Серебряной Империи, как-то особенно по-доброму улыбался.
— Командор, вы меня… помните?!..
— Не сразу узнал, — ответил Пламенный. — Ты изменился, эльфенок. Повзрослел…
Таэрилар хмыкнул, вспомнив, что ему перевалило за вторую сотню, а Белому Грифону вроде как еще и двадцати трех нету. Но даже если забыть о том, что человеческий юноша Ален — это древний демон Альтис, командор прав. Долгоживущие взрослеют медленно — не только из-за психофизических особенностей, но и из-за воспитания. А еще потому, что испытаний в жизни им выпадает меньше, чем короткоживущим.
— Я обязан вам жизнью, командор. И никогда этого не забуду. Если вам что-то нужно…
— О-о, ушастый, не разводи философствований на тему долгов! — простонал Альтис, схватившись рукой за стену. Ноги не очень хотели выполнять свою прямую обязанность. — Мне нужна всего лишь шнуровка в жилетку!
Кивнув и больше не говоря лишних слов, эльф привел демона в свой рабочий кабинет. Достал из ящика запасную форму и новую форменную майку. В несколько ловких движений выдернув шнурок, отдал Альтису.
— Быть может, вы не откажетесь от завтрака, командор? — вежливо поинтересовался пограничник. Ему действительно хотелось, чтобы Альтис не уходил так быстро. Дело было не в чувстве долга, который не оплатить… Кто-то поклоняется богам и жаждет встречи с ними. Сейчас эльф был подобен тем клирикам, к которым явились их боги.
