– С половиной хэммеровских денег по закладной мы выкрутимся, чтобы оплатить июньский взнос…
– И это все?
– Ну, пара долларов еще останется, но это все.
Оба помолчали.
– Ты считаешь, надо написать Хэммеру и одолжить еще денег? – спросила мама.
Папа не сразу заговорил.
– Нет… – наконец сказал он. – Я все еще не хочу, чтобы ему стало известно про эту историю. Если до него дойдет, что я не на железной дороге, он пожелает узнать, почему, а я боюсь рисковать, зная его характер. Всякое может произойти, проведай он, что выкинули эти Уоллесы.
Мама вздохнула.
– Боюсь, ты прав.
– Я сам знаю, что прав, – сказал папа. – Дела так обстоят здесь, что, явись он сюда, не скрывая свой гнев и бешенство, его еще, чего доброго, повесят. Нет уж, пока хуже не стало, мы как-нибудь без него обойдемся. – Он минуту подумал. – Может, придется продать одну-две коровы с телятами, чтобы заплатить взносы за июль – август, а может, и нашу свинью. А вот к концу августа надо так постараться с хлопком, чтобы заплатить за сентябрь… Вполне возможно, что придется ехать в Виксберг, когда надо будет очищать хлопок. Вряд ли удастся в этом году воспользоваться очистительной машиной Харлана Грэйнджера.
Снова наступило молчание, потом мама сказала:
– Дэвид, мама поговаривает о том, чтобы ехать в Стробери, на следующую ярмарку…
– Нет, нет… – Папа не дал даже закончить. – Страсти слишком накалились.
– Я говорила ей это.
– Я тоже поговорю с ней… Нам что-нибудь надо приобретать до первого урожая хлопка?
– Сейчас подумаю… батарейки и керосин ты купил в последнюю поездку… да, но вот что нам нужно больше всего – распылитель против насекомых. Жуки на хлопке расплодились такие вредные…
– А как с едой?
– Муки, сахара, дрожжей и всякого такого на донышке, но мы выйдем из положения, не обязательно же каждый день печь печенье и маисовый хлеб. Совсем кончился перец, да и соли маловато, но с этим тоже можно не очень спешить. Да и кофе все вышло… Зато в саду все скоро созреет. Так что можно не тревожиться.
– Не тревожиться… – пробормотал папа, и оба замолчали. Потом он вдруг взорвался, словно получил новый заряд злой силы. – Ах, если бы эта нога не была сломана!
– Тише, Дэвид, чтобы Стейси тебя не услышал, – предупредила мама. – Ты же знаешь, он до сих пор корит себя за твою ногу.
– Я ведь сказал мальчику, это была не его вина. Откуда у него столько сил, чтобы удержать Джека.
– Я-то знаю, но он все равно корит себя.
Папа неожиданно рассмеялся.
– Ну разве не смешно? Уоллесы стреляют из ружья мне в голову, я ломаю себе ногу, а мой сын ругает за это себя. Нет, о чем я мечтаю, это взять кнут и отстегать этих Уоллесов, всех троих, так отстегать, чтоб рука устала.
– Ты заговорил прямо как Хэммер.
– Правда? Что ж, мне частенько хочется поступать как Хэммер.
Честно признаюсь, я получил бы великое удовольствие, если бы удалось выпороть Калеба Уоллеса и его братьев.
– Если будешь брать пример с Хэммера, тебя живо ухлопают, сам знаешь. Так что кончай эти разговоры. Нам разве не о чем больше беспокоиться? Кстати, оба Уоллеса – и Тёрстон и Дьюберри – все еще не встают, как я слышала. Поговаривают даже, что у Дьюберри с позвоночником не в порядке. Во всяком случае, мистер Моррисон отделал их хорошенько.
– А где он, между прочим? Я его сегодня утром еще не видел.
Секунду подумав, мама ответила:
– Опять ищет работу, с рассвета.
– Здесь он все равно ничего не найдет. Я уж говорил ему.
– Знаю, – согласилась мама. – Но он считает, что должен попытаться. Дэвид… – Мама остановилась, и, когда снова заговорила, голос ее стал еле слышен, словно она колебалась, сказать или не сказать, что у нее на уме. – Дэвид, а ты не думаешь, что ему лучше уйти? Я очень не хочу, чтобы он уходил, но после его стычки с Уоллесами я просто боюсь за него.
– Он знает, что ему грозит, Мэри, но он не хочет уходить и… честно говоря, мы без него не обойдемся. Не докучай ему с этим.
– Но, Дэвид, а если…
Не успела мама закончить, как я увидела мистера Моррисона, едущего в западном направлении – значит, из Смеллингс Крика. Я соскочила с последней ступеньки и кинулась ему навстречу.
– Привет, мистер Моррисон! – закричала я, когда Джек подал в сторону и фургон съехал с подъездной дорожки.
