В машине сидел Джо Билли Монтьер, но вел ее Стюарт Уокер, его приятель. Семье Стюартов принадлежала плантация по другую сторону Стробери, а кроме того, они вместе с мистером Грэйнджером владели местной хлопкоочистительной фабрикой. Еще один молодой человек Пирссон Уэллс – он работал у Уокеров – сидел на заднем сиденье. Машина притормозила, и все трое заговорили с двумя старшеклассницами, Элис Чарлс и Джейси Питерс, стоявшими ближе к дороге.
– Полюбуйтесь на них, – зашипел-зашептал Крошка Уилли, вперившись в машину. – Попробовали бы они подъехать к одной из моих сестер, гады! Уж я бы их приголубил!
Пирссон о чем-то разглагольствовал, мы не слышали о чем, а девочки хихикали. Потом из машины выглянул Стюарт и, улыбаясь во весь рот, позвал:
– А ну-ка, поди сюда!
Стюарт был ничего, красивый, и сам знал это. Девочки опять захихикали.
– Ну иди же, вот ты, красотка в клетчатом.
Джейси, девчонка хорошенькая и отчаянная, известная своей бойкостью, отошла от Элис и направилась к машине. Но не успела дойти, как на лужайке появилась мисс Дэйзи Крокер. Своими огромными шагами она быстро пересекла лужайку и, задержав Джейси, крикнула:
– Молодым людям что-нибудь надо?
Продолжая скалить зубы, Стюарт помотал головой.
Затем, рассмеявшись, рванул с места, и машина умчалась, оставив за собой клубы пыли. Громко браня девочек, мисс Крокер повела их назад к зданию школы. Стейси, Мо и Крошка Уилли хмуро смотрели вслед машине, потом нехотя вернулись к игре на лужайке. Я прислушалась к доносившемуся слабым эхом вещанию мисс Крокер и была счастлива, что хотя бы на этот раз она пропесочивает не меня. И наконец, занялась завтраком. Однако не успела даже открыть банку, как на дороге появился запыхавшийся Сынок.
– Эй, Кэсси! – орал он. – Тетушка Ли Энни зовет тебя.
– Меня? Зачем?
Сынок пожал плечами и готов был бежать назад.
– Кажется, хочет, чтобы ты ей что-то написала. Иди скорей!
Он побежал к ребятам, игравшим в мраморные шарики, а я пустилась по дороге со своей жестяной банкой в руках. Вбежала по дощатым ступенькам дома тетушки Ли Энни и постучала в дверь. Она почти тут же распахнулась, и меня встретила улыбающаяся тетушка Ли Энни.
– Здравствуйте, тетушка Ли Энни! Сынок сказал, вы хотите, чтобы я для вас что-то написала?
– Именно, именно. Вот пришло письмо из Джексона. – Она взяла со стола голубой лист бумаги. – Мне же надо ответить.
– Тетушка Ли Энни, разве вы не умеете писать?
– Ну, для такой старой женщины, как я, я пишу прилично, но все-таки в школе я не так уж много училась, Кэсси. Между прочим, это письмо от одной белой и очень образованной женщины. – Она смущенно засмеялась. – А уж образованной белой даме я ответить и вовсе не сумею. Знаешь что, сначала положи-ка свою жестянку вот сюда и садись со мной обедать. У нас сегодня хрустящий хлеб и тушеный горох.
Я расплылась в улыбке. Тетушка Ли Энни знала, как я люблю хрустящий хлеб.
– Тетушка Ли Энни, – спросила я, когда она разложила по трем тарелкам еду, – значит, Уордел дома?
– Да, он там, в комнате. Уордел, ау! – позвала она. – Иди, мой мальчик, обед на столе.
Я ждала, не сводя глаз с занавески, разделявшей комнату.
– Уордел, ау! – снова позвала она.
Он так и не появился, тогда она подошла и отдернула занавеску. Открылась узкая постель. На дальнем краю ее, отвернувшись к окну, сидел Уордел.
– Ты что, парень, не слышал, как я зову? – рассердилась тетушка Ли Энни.
Уордел перемахнул через кровать и встал.
– Привет, Уордел, – сказала я.
Уордел поглядел на меня, словно не узнавая, и рванул куртку с крюка на стене.
– Куда это ты собрался? Ты не слышал, я звала тебя обедать?
Не обращая внимания на бабушку, Уордел отворил заднюю дверь и выскочил из дома.
Тетушка Ли Энни проследила, как он прошел, и вернулась ко мне.
– Ешь, детка, пока не остыло.
Я зачерпнула горох.
– Тетушка Ли Энни, а почему Уордел так мало говорит?
– Когда ему хочется, он говорит, – ответила она, усаживаясь напротив меня.
– А со мной почти ни слова.
– Что верно, то верно, он бережет слова, но, знаешь, если уж этот парень откроет рот, он всегда скажет что-нибудь толковое, вот ведь как. А уж если ему что нравится, он уж так это оберегает. Пусть человека или вещь какую, завсегда старается оберечь. Тут он всегда на страже. – Она кивнула на комод: –
