Он взглянул на нее. Ее глаза были открыты, она улыбалась так, будто все понимала.
— Нет, — сказала она, — никто не воспользуется моей отрешенностью. Я всегда довольна, где бы я ни жила. Финикс нравится мне, просто он похож на Ричмонд. Главное, у меня есть друзья. Кроме того, все мы винтики одного механизма.
— А если кто-то из них все же замешан в этом?
Он увидел, как она вздрогнула, как сбежала с лица улыбка.
— Я не знаю, — она отвернулась, пригладила рукой волосы, растрепанные ветром, — и не буду ничего предпринимать до тех пор, пока все не прояснится.
Следующие несколько миль они проехали молча, не разговаривая и не глядя друг на друга.
— Алекс?
— Да?
— Над чем ты работал, когда компьютер 'заболел'?
Алекс взглянул на Сару и увидел, что ее широко открытые потемневшие глаза смотрят в ночь, как будто видят там привидение.
— Мне был нужен финансовый отчет.
Сара медленно повернула голову:
— Джилл?
Алекс пожал плечами:
— Это в ее ведении.
— И ты думаешь, что поломка была умышленной?
— Похоже на то.
— Для того чтобы никто не смог увидеть эти данные?
— Звучит здорово.
Кивнув, она снова отвернулась.
— Кто способен на такое?
— Я полагаю, что это мог сделать любой, кроме тебя, — сказал Алекс, — весь твой штат отлично разбирается в компьютерах.
— Это плохо.
— Да уж, — согласился Алекс, желая хоть как-то облегчить ей боль.
Эти горы были не похожи на те, к которым он привык. Они походили скорее на холмы, заросшие кактусами и колючками. Тем не менее машина поднималась все выше и выше, погружаясь в тишину ночи. Алекс свернул на дорогу, ведущую обратно к Финиксу, и выключил мотор. Шум города остался позади, его огни казались теперь россыпью светлячков в низине. Только шорох леса и звуки ночных животных на Гранитной горе нарушали тишину. Безлунное черное небо было усыпано серебристыми мерцающими звездами.
— Как красиво! — сказала Сара, глубоко вздохнув.
Алекс кивнул, наслаждаясь пряным ароматом духов Сары еще больше, чем свежим ночным воздухом.
— Этот вид немного напоминает мне Лос-Анджелес, только здесь воздух чище. Я бы не прочь вернуться сюда, когда спадет жара, и пожить здесь в палатке.
— А ты не хотел бы просто пожить здесь — то есть в Финиксе? — спросила Сара.
— Тогда летом мне придется убираться отсюда подальше.
— Ну, здесь не так уж плохо, — заспорила Сара, — к тому же здесь низкая влажность.
Алекс засмеялся:
— Сто десять градусов по Фаренгейту все равно остаются ста десятью… Я вырос в Портленде, в Орегоне, и, когда температура выше семидесяти, для меня это жарко.
Сара посмотрела на Алекса, чуть-чуть наклонив голову, и тихо сказала:
— Расскажи мне о своей семье.
Алекс ответил не сразу. В этой просьбе было не только желание поддержать разговор, хотя она и сказала это так непринужденно. В ее словах был настоящий, неподдельный интерес: чувствовалось, что ей необходимо знать.
Алекс повернулся и сел спиной к дверце: так ему было удобнее смотреть на Сару. Наполовину скрытая тьмой, с волосами, посеребренными звездным светом, она вновь казалась нереальной.
— О моей семье? — переспросил он. — Обыкновенная среднестатистическая семья. Мой отец — инженер, мама — учительница младших классов. Марк, старший брат, занимается воспитанием дочерей. Младший брат, Фил, служит в военно-воздушных силах. Моя единственная сестра Линдси — психолог.
— Она ждет ребенка?
— Да, — Алекс улыбнулся, — действительно ждет.
— Расскажи мне о ней.
— Что тебе о ней рассказать?
Сара пожала плечами, как бы извиняясь этим движением за свой вопрос.
— Вы с ней много пережили вместе.
Алекс открыл рот, потом снова закрыл его.
— Тебе звонил Эллис?
Не отвечая, Сара смотрела в одну точку, и Алекс ощутил суеверный трепет. Он никогда не рассказывал ей о Линдси. Ему всегда было трудно делиться с кем-нибудь такими вещами. Но по выражению лица Сары Алекс понял: она знает. И понимает все, хотя он еще не произнес ни слова.
Алекс никому не рассказывал о том, через что пришлось пройти Линдси, потому что это никого не касалось. Но с Сарой все было иначе. И, начав говорить, Алекс почувствовал, что его рассказ странным образом сближает их.
— Мы с Линдси всегда были очень близки. Мои друзья были и ее друзьями, мы поверяли друг другу свои секреты. — Алекс замолчал на минуту, потом продолжил: — Линдси однажды уже была замужем. У ее мужа, Патрика, было множество проблем, и Линдси взваливала их все себе на плечи. Такой уж она человек. Патрик погиб в автокатастрофе. Он умер у Линдси на руках. Машину в тот день вела она.
Воспоминания, казалось оставшиеся в прошлом, ожили. Алекс вновь услышал тот страшный телефонный звонок поздним вечером, почувствовал запах спирта и крови в приемном покое больницы, увидел Линдси с остановившимся взглядом, с ледяными дрожащими руками, ощутил гнетущую тишину в ее доме в течение следующих дней.
— Она многое пережила вместе с Патриком, — сказал Алекс, по-прежнему пребывая во власти прошлого, во власти горя Линдси, ее отчаяния и чувства вины. Его смерть подкосила Линдси. Мы чуть не потеряли и ее тоже.
Алекс почувствовал, как его руку накрыла ее теплая ладонь. Ее глаза, полные сострадания, смотрели на него.
— Так вот как все было, — прошептала она, — этого я не знала. Это ужасно.
Сжав ее руку, Алекс улыбнулся. Удивительно, как легко он рассказал все Саре, как легко разделил с ней свой ад.
— Да, — тихо сказал он, — это было ужасно.
Его воспоминания балансировали на грани тьмы и света и в конце концов остановились на том моменте, когда он стоял позади Линдси и Джейсона, ее второго мужа, в день их свадьбы. Наступило успокоение, и это была заслуга Сары, ее успокаивающего взгляда, ласкового поглаживания ее пальцев.
— Теперь твоя очередь рассказать о семье, — сказал он.
Сначала Алекс решил, что Сара не расслышала его слов. Казалось, она до сих пор в плену его прошлого и переживает за него. В конце концов она отняла у него свою руку и расправила складки на юбке.
— О какой семье? — спросила она. — О той, в которой я жила, когда была хиппи?
— О какой хочешь, — состроил гримасу Алекс, — конечно, ты могла бы рассказать мне о своих друзьях — ведь они твоя семья. Но, боюсь, у нас не хватит времени.
