которой генерал Стилуэлл однажды вернется в Бирму. На что способны по-современному обученные и, прежде всего, хорошо вооруженные китайские солдаты, японцы уже успели почувствовать на своей шкуре. Потому они наблюдали за происходившим в Рамгархе одновременно с недоверием и с опаской. Так же как и за другими изменениями, происходившими в восточной части Индии.
Здесь, пусть с опозданием, но все интенсивнее готовились к серьезной войне. Возникали многочисленные стратегические шоссе и железные дороги, склады, полигоны, аэродромы, мастерские и прочие сооружения. И США поставляли все больше оружия — от танков до самых современных самолетов, а японские и немецкие подводные лодки никак не могли прервать этот поток. А японская армия никак не могла пресечь инженерные работы, начавшиеся в Ледо в индийском штате Ассам.
Воодушевленные Стилуэллом, рабочие разных национальностей строили там дорогу, которая должна была пройти сквозь дождевые леса и высокие горы, сквозь овраги и саванны, на запад и южнее Мьичины соединиться со старым Бирманским шоссе. Если новое шоссе пройдет достаточно далеко внутрь Бирмы, то освобождение Мьичины будет всего лишь вопросом времени. Японцы прекрасно знали это. И они понимали также, что по этой дороге можно будет снабжать китайцев из Индии сухопутным путем. План союзников из- за географических условий в северных горах столкнулся с ужасными трудностями, но стоит ему осуществиться, как положение японцев станет очень опасным. Ледо находился на самом конце железнодорожной ветки Бенгалия — Ассам, и туда днем и ночью могли приходить эшелоны из внутренних частей Индии. Японская авиация, смогла бы, собственно, пусть с очень большими потерями, помешать этому процессу, но сдержать уже не могла. Таким образом, японские планы по захвату Индии тоже были сорваны. Кроме того, у самих японцев возникли проблемы со снабжением, потому что они захватили слишком большие территории во всем азиатско-тихоокеанском регионе, и протяженность коммуникаций очень удлинилась. Военное счастье, как шептались в Японии с оглядкой по сторонам, все еще не было однозначно на их стороне. За начальной фазой успехов последовала фаза стагнации, и даже чувствительные военные поражения нельзя было исключить.
В апреле в первый раз взлетевшие с авианосца американские самолеты нанесли бомбовый удар по Токио. Это событие никто не мог предвидеть, и оно стало как бы предвестником ужасного будущего. Летом того же 1942 года, когда страдающие от малярии голодные солдаты в Бирме прятались в своих грязных окопах, императорский флот, гордость Японской империи, потерпел сокрушительное поражение от американцев в битве при Мидуэе.
Вместо того, чтобы захватить Мидуэй, имеющий важное стратегическое значение в Тихом океане, флот Японии потерял здесь не только четыре современных авианосца, но и несколько других боевых кораблей, не говоря уже о большом количестве сбитых самолетов и потерях среди летчиков, обучение которых требовало много времени. Даже среди тех японцев, кого война воодушевляла, начались разговоры о переломе в Тихоокеанской кампании.
Тяжело заменить потерянное оружие и технику. Но еще тяжелее было то, что лозунги о скорой победе звучали все тише и глуше. Японцы поняли, что в лице союзников они имеют дело не с трусами и дураками в военном деле, а с людьми, которые быстро учились, находчивыми, умевшими ожесточенно сражаться. Кроме того, они в практически неограниченных масштабах получали с родины оружие и военное снаряжение, резервуары которого казались неисчерпаемыми.
Бирма в этот год войны немного напоминала немецко-французский фронт до наступления немцев в 1940 году. Противники стояли друг напротив друга, но, за исключением небольших локальных стычек, серьезных боев не было. Сплошной линии фронта тоже не было. «Коммандос» могли пробираться мимо опорных пунктов противника глубоко в его тыл, и часто проходило очень много времени, прежде чем их могли найти. Обычно их вовсе не замечали. То здесь, то там противники обстреливали базы друг друга, но ни у кого не было достаточно сил, чтобы взять их штурмом.
Японские военные вожди все еще надеялись, что в тылу британского фронта националистическое движение под руководством Субхаса Чандры Боса подымет восстание, что могло бы внезапно изменить ход истории. Но силу этого движения японские политики очень переоценивали.
И воздушная война становилась все менее интенсивной. Японии пришлось передислоцировать часть своих бомбардировщиков в Таиланд, чтобы вывести их из-под удара британских истребителей- бомбардировщиков. Со своих новых аэродромов японцы могли действовать уже на гораздо меньшее расстояние. Когда британские истребители-бомбардировщики и даже старенькие «Бленхеймы» все чаще начали атаковать артиллерийские позиции и места концентрации японских войск в оккупированной Бирме, это было знаком того, что военно-воздушные силы не только увеличили количество своих самолетов, но и стали тренировать новых летчиков прямо на месте.
На сухопутном фронте образовалось три основных узла противостояния. На юге это был Аракан, примыкающий к побережью Бенгальского залива, в середине — долина Кабау, тянущаяся вплоть до индийских городов Импхал и Кохима, на севере бои сконцентрировались в промежутке между Мьичиной и долиной Хукаунг, таком же гористом и непроходимом регионе, как и центральный участок. Дорог, по которым можно было бы внезапно и сконцентрировано наступать, не было вовсе. Внизу на юге, в провинции Аракан, была лишь сравнительно узкая плоская прибрежная полоса. Между портовым городом Маундо, последним бирманским поселением, где стояли японские передовые посты, и Читтагонгом, самой важной британской гаванью снабжения в дельте Брахмапутры было ровно 150 километров Но лишь чуть меньше 150 км отделяли Маундо и от Акьяба (Ситуэ) — другой важной японской базы снабжения в Бирме. Она находилась на небольшом острове у берегов провинции Аракан, совсем близко от полуострова Мью — продолговатой косы. Таким образом две стратегически важные базы снабжения в сравнительно удобной прибрежной местности, каждая из которых снабжала противника.
Англичане вначале думали решить эту проблему, попытавшись изгнать японцев из Акьяба, со стратегической позиции, которая угрожала британским войскам.
Этот план был утвержден в начале декабря 1942 года Индийским верховным командованием под руководством фельдмаршала Уэйвелла после многочисленных переработок. Сначала планировалось высадить войска с моря на косе Майю в качестве отвлекающего маневра, чтобы выманить японцев из гавани Акьяба, потом захватить гавань и постепенно разбить разрозненные японские подразделения.
Но офицеры с опытом боев в Бирме этот план отвергли. У англичан не было достаточно транспортно- десантных плавсредств, чтобы быстро и концентрированно высадить войска на сушу. Наконец Уэйвелл решил атаковать с суши вдоль береговой линии. Эту атаку, после того как прибудут дополнительные десантные катера, следовало поддержать морским десантом. Атака должна была достичь Фаул-Пойнт, в конце косы. Оттуда войска на быстро построенных паромах должны были быть переправлены на остров Акьяб.
Капитан Тим Слайверс служил в 135-й истребительной авиагруппе Королевских ВВС. После того, как в Бомбее он освоил новый самолет 'Харрикейн IIc', его перевели в Читтагонг. Эти самолеты назывались еще 'Тропикал Харрикейн', потому что они были специально модифицированы для действий в тропиках. Например, у них был специальный воздушный фильтр, компенсирующий высокую влажность воздуха. 'Харрикейны IIс' вооружались четырьмя 20-мм пушками и могли нести под крыльями либо две 250-кг бомбы либо два дополнительных топливных бака. Из-за этого груза, а также из-за того, что фанерные листы корпуса были не проклеены, а скреплены винтами, они летали медленнее и тяжелее управлялись, чем привычная Слайверсу модификация 'Mk. I'. Но без винтов было нельзя, потому что клей в условиях высокой тропической влажности обязательно бы растворился. Кроме того, нижнюю часть фюзеляжа сделали не из привычной фанеры, а из другого материала. Слайверс был доволен своим самолетом. Еще во время планирования Араканской операции он уже успел познакомиться с этой местностью с воздуха. Коса Майю была почти точно разделена по центру продолговатой горной цепью высотой в несколько сотен метров. В Акьябе были лишь невысокие дома, запущенные портовые сооружения, частично разбомбленные и временно восстановленные японцами причалы, сараи, склады. Все это уже успело побывать целью британских авианалетов.
Когда капитан Слайверс однажды в уик-энд решил выйти из казармы, чтобы посетить 'Пилотский паб', единственный пивной бар в окрестностях, к нему подбежал солдат из штаба и сказал, что командир авиагруппы проводит в штабе важное совещание. Командир авиагруппы был старым другом Слайверса, тоже капитаном и тоже уже успевший повоевать по другую сторону Ла-Манша. Он встретил Слайверса у дверей барака, покрытого гофрированным железом, где находилось так называемое помещение для
