темном взгляде, точно в зеркале. Но так просто Инес сдаваться не собиралась.
— Да, фотографии — фальшивка, но из этого вовсе не следует, что мы с ним не любовники! — зло выкрикнула она. — Эстебан, расскажи ей все. Про наши восхитительные ночи на яхте. Про наши тайные встречи в Жероне. Расскажи ей о том, что твоя мать считает ее вульгарной шлюхой и, что твоей сестре противно находиться с ней в одной комнате!
Джасмин побледнела как полотно. Она еще не забыла кошмары и унижения прошлого, и гнусные нападки Инес попали в цель. Молодая женщина подняла умоляющий взгляд на мужа. Ответь ты, читалось в ее глазах, у меня не осталось сил сражаться дальше!
Но позади него стоял кто-то еще. Стоило Эстебану сделать шаг навстречу жене, и Джасмин увидела Эльвиру, бледную, возмущенную, сжимающую кулаки Эльвиру.
— Инес, прекрати! — с непривычной для нее решимостью воскликнула сестра Эстебана. — Не понимаю, как ты только посмела…
— Ах, ты не понимаешь! — Инес смерила подругу уничтожающим взглядом. — Конечно, где тебе! Твои братья насмеялись над моими чувствами и я этого не потерплю!
Братья? Все взгляды обратились к сеньорите Ортуньо, Куда только подевалось ее напускное спокойствие, ее бесстрастная собранность? Теперь она и впрямь напоминала кобру — кобру, вставшую на хвост и изготовившуюся к смертоносному прыжку.
— Всю жизнь я завидовала тебе черной завистью! — прошипела она. — Балованная любимица стольких мужчин: отец и братья в тебе души не чаяли! А меня твой брат отверг, забыл, точно ненужную вещь!
— Инес, я никогда в жизни…
— Да не ты! — топнула ногой Инес. — Не ты, а Фернандо! Четыре года назад Фернандо от меня отказался! Сказал, что мы еще слишком молоды, чтобы знать, что такое любовь, и сделал мне ручкой! Меня же увезли в Португалию. Теперь он женится на Хасинте Тенорьо, а я осталась ни с чем! Ты залечивал сердечные раны в Египте, прятался на своей яхте. Ну что ж, подумала я, отчего бы нам не утешиться в объятиях друг друга? Ты, к слову сказать, думал о том же, знаю, что думал! Лги своей жене сколько угодно, но я-то знаю, что бракоразводный процесс ты затевал только ради меня!
— Кажется, это все зашло слишком далеко, — раздался новый голос, голос сеньора Хуана Тенорьо, отца Инес. — Эстебан, ты, надеюсь, сделал все, чтобы фотографии не появились в газетах? — поинтересовался он. — Вот и славно. А теперь будь так добр, оставь нас. С дочерью я сам поговорю.
По дороге назад все молчали, Эльвира с удрученным видом сидела на заднем сиденье «порше». Джасмин, бледная, изможденная, расположилась рядом с мужем. Сначала Эстебан завез домой сестру. Машина остановилась у великолепного особняка, раза в три больше и роскошнее его собственного. Прежде чем выйти, девушка горячо зашептала Джасмин:
— Прости меня, пожалуйста, прости. Я ни когда не думала…
— Позже, Эльвира, — перебил ее брат. — Мы обо всем поговорим позже.
— Но ведь это я во всем виновата! — горестно воскликнула Эльвира. — Я всячески поощряла Инес, целыми днями твердила, что ей непременно нужно выйти замуж за одного из моих братьев… и тогда мы станем настоящими сестрами!
— Детские фантазии, — успокаивающе произнес Эстебан.
— Я жаловалась ей, что терпеть не могу Джасмин! — Эльвира, всхлипнув, перевела дух. — Я ей доверяла все свои секреты, обо всем ей рассказывала, а она все запоминала и вон что устроила. Просто выразить не могу, до чего мне стыдно!..
Джасмин тут же представила, как девушки на пару сокрушаются о бедном Эстебане, что сердце навеки разбито злобной мегерой и ведьмой. И обе проклинают тот день, когда эта мегера и ведьма родилась на свет.
— Но я ничего, ничего не знала про нее и Фернандо… — потрясение выдохнула Эльвира.
— А там и знать нечего, — перебил ее брат. — Они какое-то время встречались — ты тогда в колледже училась, — но Фернандо сразу насторожила ее властность и стремление манипулировать людьми. Так он ей и сказал. А Инес восприняла разрыв весьма болезненно. Когда родители увезли ее в Португалию, Фернандо вздохнул с облегчением… Я буду тебе весьма признателен, если Фернандо ты обо всем этом не скажешь, — очень серьезно предупредил Эльвиру брат. — Не хватало еще портить ему настроение перед свадьбой!
Сестра энергично закивала, затем опасливо тронула Джасмин за руку.
— Правда ведь, — пробормотала она смущенно, — мы с тобой можем попробовать начать все сначала? Ты ведь дашь мне шанс?
Еще один шанс, повторила про себя Джасмин, и глаза ее затуманились. Все вокруг стремятся «начать сначала», но кто знает, сколько еще безобразных скелетов вывалится из темных шкафов, прежде чем я почувствую себя в безопасности и научусь доверять этим людям?
Но если тебе протягивают руку дружбы, можно ли не принять ее?
Джасмин ласково улыбнулась Эльвире.
— Ну конечно, — мягко произнесла она, и голос ее дрогнул. — А ты… ты — мне?
Едва сестра вышла из машины, Эстебан нажал на педаль газа, и «порше» с ревом сорвался с места. Эльвира отступила на шаг, бледная, встревоженная, удрученная. Но вот она подняла руку и неуверенно помахала невестке.
— Да что на тебя нашло? — негодующе спросила Джасмин мужа.
— Если ты собралась расплакаться, пусть это произойдет дома, в спальне, где нас никто не потревожит, — проворчал Эстебан.
— Я и не думала плакать.
А в следующий миг всхлипнула, уткнулась ему в плечо… и разрыдалась. С Божьей помощью, не иначе, Эстебан вырулил к обочине и заглушил мотор. Обнял жену, ласково привлек к себе, принялся поглаживать по волосам, давая выплакаться. Со временем — очень нескоро, рыдания понемногу утихли.
— День в-выдался ужасный, — пролепетала Джасмин в свое оправдание.
— Но мы это исправим, — пообещал Эстебан. — Все в наших руках. Вот увидишь.
Джасмин подняла на мужа заплаканные глаза. И прошептала:
— Я люблю тебя.
Эстебан резко выдохнул. Плечи его напряглись, он крепко, до боли, прижал к себе жену.
— Самое время оглушать меня такими признаниями, — срывающимся голосом произнес он. — Так мы никогда до дому не доберемся.
Джасмин затрепетала всем телом. Говорить «люблю тебя» вслух и впрямь опасно: эти слова делают человека таким беззащитным, таким уязвимым. Но ведь рядом — Эстебан, самый дорогой для нее человек, ее муж, ее возлюбленный, ее защитник… Эстебана ли ей бояться?
— Мне взять мои слова назад? — с деланным удивлением произнесла она.
— Только попробуй, — пригрозил Эстебан. И прежде чем муж припал к ее губам с поцелуем, надолго отсрочившим их возвращение домой, Джасмин повторила ясно, уверенно и отчетливо, словно раз и навсегда подводя итог их бурному разрыву и не менее бурному примирению:
— Я люблю тебя.
