понял ее слова, – задумчиво добавил он. – Ты должна иметь в виду, что его испанский не так близок к совершенству, как английский.
Ну конечно, подумала Анджела, уж Каридад-то ни в чем не виновата!
– Мне надо одеться, – отрезала она, прекращая ненужный разговор.
– Ты не возражаешь, если я пока выпью кофе?
Не говоря ни слова, Анджела пошла в кухню. Муж последовал за ней, но она заметила, что Антонио помедлил мгновение, бросив взгляд на лестницу, словно ожидая увидеть там Санди. И напрасно – мальчик не имел привычки просыпаться раньше положенного времени.
Анджела склонилась над раковиной, наливая чайник, когда Антонио вошел в кухню. По шее и спине женщины тут же побежали мурашки: она почувствовала пристальный взгляд мужа и снова пожалела, что неподобающе одета.
Не то чтобы Анджела была в нижнем белье, все-таки шорты и футболка, в которых она спала, вполне сошли бы за верхнюю одежду. Однако и то и другое было надето на голое тело – и это заставляло ее ежиться под взглядом Антонио.
– Думаешь, Сандро проспит до семи? – негромко спросил он.
Анджела криво усмехнулась, ставя чайник на плиту и зажигая газ. Так, значит, Антонио все это время думал только о сыне… Ну что ж, ей указали на ее место.
– Ты же знаешь его расписание, – спокойно ответила она. – И знаешь, что последует, если я разбужу Санди раньше времени.
– С ним невозможно будет иметь дело, – вздохнул Антонио. – Да, я в курсе.
Анджела бросила взгляд на будильник, услышала за спиной шорох и подумала, что Антонио тоже посмотрел на свои наручные часы. Половина шестого. Значит, у них есть целых полтора часа. Выдержат ли они друг друга столько времени?
– Ты стрижешься короче, чем раньше.
Рука дрогнула, и кофе, который она насыпала, просыпался на стол. Только Анджела уверила себя, будто Антонио ею не интересуется, как обнаружилось, что это совсем не так.
Интересно, что он еще заметил? Как шорты липнут к бедрам? Как под тонкой белой тканью проступают очертания груди? Ох…
– Я все-таки стала на три года старше, – ответила Анджела несколько невпопад, поглощенная нахлынувшими ощущениями.
Проклятье! Антонио ничего не стоило вывести ее из равновесия.
– А по тебе не скажешь.
И что, обязательно говорить об этом таким недовольным тоном? – возмутилась она.
– А по тебе скажешь, – буркнула Анджела.
Закончив насыпать кофе, она швырнула ложечку на стол и повернулась к Антонио с улыбкой, которая должна была означать, что ей наплевать на чувства мужа, который очень скоро станет бывшим мужем. Но улыбка не удалась.
Антонио вдруг показался ей похудевшим и усталым – наверное, из-за расстегнутого ворота рубашки и синеватого отлива пробивающейся щетины. У этого человека был жесткий профиль конкистадора, темно- медовые глаза плута и чувственный рот донжуана. Он мог бы сражаться с воинственными дикарями, завоевывая новые земли, но мужчины больше не доказывают подобным образом свою доблесть…
– Ах, какие воспоминания, – вкрадчиво произнес он.
И Анджела почувствовала себя ребенком, пойманным на месте преступления – над банкой варенья. Тело покрылось испариной, лицо вспыхнуло – не от возбуждения, а от унижения. Она не знала, что делать, что сказать.
– Мне надо одеться, – в третий раз сказала она и направилась к двери, с трудом переставляя налитые свинцом ноги.
Но Антонио не собирался так легко выпускать добычу из своих когтей.
– К чему это беспокойство? – насмешливо протянул он. – Поздно прятаться, миа кара.
– Я тебе не «дорогая»! – отрезала Анджела, прекрасно понимая, что Антонио провоцирует ее, но не могла удержаться.
– Кто знает… – пожал он плечами. – Но я уверен, ты была бы не прочь вернуть то время.
Если он не провалится сквозь землю, то нет на свете справедливости! – со злостью подумала Анджела, берясь за дверную ручку.
– Никогда, – ответила она, вздернув подбородок. – Слышишь? Это никогда больше не повторится!
– Ты бросаешь мне вызов? Если так, то я могу поймать тебя на слове, – ухмыльнулся Антонио. – Уверяю тебя, мы неплохо провели бы эти полтора часа. И хоть на время отвлеклись бы от наших проблем…
Если бы дверная ручка была пистолетом, Анджела бы выстрелила в мужа.
– Обратись к Каридад. Уж она-то гораздо лучше удовлетворяет твоим требованиям, нежели я!
Она повернулась, собираясь наконец-то уйти. Но Антонио уперся ладонью в дверь так, что ее нельзя было открыть.
– У тебя тело богини, Анхела, но при этом язык змеи! – прорычал он. – Ты что, не слышишь моих слов? Каридад не любовница мне и никогда ею не была!
Анджела знала, что следует остановиться, успокоиться, придержать свой язык… и язык змеи. Но не могла. У Антонио была удивительная способность вытаскивать наружу все самое худшее в ней.
Об этом можно было догадаться с самого начала. Его испанское высокомерие рано или поздно пришло бы в столкновение с ее кельтским свободолюбием. Его самомнение – с ее гордостью. Но первые месяцы их брак был чудесной гармонией двух страстных темпераментов, сплавленных воедино захватывающим ощущением, которое Анджела мысленно называла истинной любовью.
Неважно, что слово это никогда не произносилось вслух: это было в каждом взгляде, каждом прикосновении, в том, что один не мог обойтись без другого и нескольких часов. Им было необходимо хотя бы слышать по телефону голоса друг друга. Даже когда Анджела забеременела и они не могли заниматься сексом так беззаботно, как прежде, она верила, что основой их брака является взаимная любовь.
Однако познакомившись в день свадьбы с Каридад и услышав, что именно на этой женщине женился бы Антонио, если бы она не вышла замуж за его лучшего друга Августо, Анджела впервые усомнилась в чувствах своего избранника.
Но ни словом, ни жестом, ни единым намеком Антонио не показал, что в этих слухах есть хоть капля правды. И очень скоро Анджела забыла о своих подозрениях, видя, как внимателен к ней муж…
Потом Августо погиб в автокатастрофе, а отец Антонио умер от удара. И прежде чем Анджела успела понять, что происходит, Антонио и Каридад стали неразлучны.
«Общее горе – вот что нас сближает», – говорил ей муж. Каридад была более откровенна: «Думаешь, раз тебе удалось женить его на себе, так он забыл свою старую любовь? Пока был жив Августо, он, может, и довольствовался тобой. Но теперь, когда его друга нет…»
– Скорее ад замерзнет, чем я поверю твоим словам! – бросила Анджела. – Пусти меня!
И она дернула дверь на себя. Однако Антонио был сильнее.
– Не раньше, чем сочту нужным, – ответил он. – Ты первая предложила, так давай разберемся, пока наш сын не проснулся.
– С чем разберемся? – воскликнула Анджела, выпрямившись, чтобы взглянуть мужу в глаза. – Я вообще не понимаю, с чего все это началось!
– С твоей неприязни к Каридад, – твердо сказал Антонио. – Анхела, ты просто одержима бесом ревности! Возможно, именно ты наговорила Сандро чепухи про меня и Каридад.
Анджела с недоумением смотрела на мужа. Как человек, умный и проницательный, может быть настолько наивным, представлялось ей загадкой.
– Ты слепой, Тоньо, – сказала она. – Слепой, упрямый и пристрастный глупец. Каридад так ловко заморочила тебе голову, что даже не видишь, какая она тварь!
– Это у тебя мозги не в порядке, – ответил Антонио, отступая в сторону. На его потемневшем лице проступило отвращение. – Ты просто сумасшедшая, если говоришь подобные вещи о человеке, который всего лишь пытался подружиться с тобой.
– Мне очень жаль, Тоньо, если тебя обидят мои слова, – тут Анджела засмеялась, чтобы не задохнуться
