– Извините, – нарушила я затянувшуюся паузу. – Я погорячилась. Но дело в том... я не хочу говорить за кого-то еще, но все это я уже слышала.
– Точно, – кивнула Анита.
– Я тоже, – поддакнула Бонни.
– Толстые люди не глупы, – продолжала я. – Но каждая программа снижения веса, в которой я принимала участие, исходит именно из этого. Как будто, стоит нам объяснить, что вареная курица лучше жареной, йогурт лучше мороженого, а горячая ванна предпочтительнее пиццы, мы все и сразу превратимся в Кортни Кокс[22].
– Совершенно верно, – поддержала меня Лили. На лице медсестры отразилось раздражение.
– У меня и в мыслях не было считать вас глупыми. Диета – это часть программы. Физическая нагрузка – тоже часть, хотя и не такая большая, как мы раньше считали.
Я нахмурилась. Опять мне не повезло. Напрасно, значит, я придавала столько значения велосипедным и пешим прогулкам и занятиям в тренажерном зале с Самантой, полагая их неотъемлемой составляющей здорового образа жизни.
– А сегодня мы собираемся поговорить о порционном контроле, размере порции, – продолжала она. – Вы знаете, что в большинстве ресторанов подают порции, значительно превышающие нормы, рекомендованные Службой пищевых продуктов и правильного питания, и многие женщины за один прием пищи могут набрать больше калорий, чем им удастся израсходовать за целый день.
Я мысленно застонала, когда медсестра расставила на столе миски, чашки, мензурки и пластмассовую отбивную.
– Необходимое на день количество белка, – говорила она громко, медленно и отчетливо, совсем как воспитательница в детском саду, – четыре унции. Кто может сказать, сколько это?
– Уместится на ладони, – пробормотала Анита. Медсестра Сара глубоко вздохнула:
– Очень хорошо. – Она изо всех сил старалась показать, что ее радует столь понятливая аудитория. – А как насчет порции жира?
– Уместится на кончике большого пальца, – заявила я. Ее глаза округлились. – Послушайте, я думаю, что мы все это знаем... Я права? – Я оглядела стол. Все кивнули. – Мы здесь только по одной причине – ради лекарств, которые может предложить нам эта программа. Отсюда вопрос: мы получим их сегодня или будем просто сидеть и слушать, как вы рассказываете нам то, что нам и так известно?
На лице медсестры раздражение сменилось злостью, смешанной со страхом.
– Есть определенная методика. Мы вам все объясняли. Сначала четыре недели занятий с целью коррекции...
Лили застучала кулаками по столу.
– Таблетки... таблетки... таблетки... – начала скандировать она.
– Мы не можем просто выписать вам рецепты...
– Таблетки... таблетки... таблетки... – присоединились к скандированию блондинка Бонни и Эстер.
Медсестра открыла рот, потом закрыла.
– Я приведу врача, – пробормотала она и вылетела из конференц-зала.
Мы переглянулись. Потом расхохотались.
– Как же она перепугалась! – воскликнула Лили.
– Наверное, подумала, что мы раздавим ее, – хмыкнула я.
– Сядем на нее! – выдохнула Бонни.
– Ненавижу худых, – добавила я. Лицо Аниты стало серьезным.
– Не надо так говорить. Никого нельзя ненавидеть.
– Хотелось бы, – вздохнула я.
В этот момент на пороге возник доктор К. Медсестра с суровым лицом буквально наступала ему на пятки.
– Как я понимаю, у нас проблемы, – пробасил он.
– Таблетки! – выкрикнула Лили.
По лицу врача чувствовалось, что ему ужасно хочется рассмеяться, но он изо всех сил сдерживается.
– Кто может выразить общее мнение?
Все посмотрели на меня. Я встала, одернула юбку, откашлялась.
– Я думаю, вся группа считает, что мы уже прослушали достаточно лекций и знаем все, что необходимо, о коррекции нашего образа жизни. – Я осмотрелась. Сидящие за столом согласно кивнули. – Мы считаем, что уже старались изменить наше поведение, есть меньше, повышать физическую нагрузку, делали все, что нам говорили. Вот чего мы действительно хотим... ради чего мы пришли сюда, что мы оплатили – так это что-то новенькое. Конкретно – таблетки, – закончила я и села.
– Мы понимаем, что вы чувствуете, – сказал он.
– Я в этом очень сомневаюсь, – без запинки возразила я.
– Тогда, может, вы мне скажете, – предложил доктор К. – Дело в том, что я не знаю секретов снижения
