веса и пришел сюда не для того, чтобы поделиться ими с вами. Воспринимайте эту программу как путешествие... в которое мы отправляемся вместе.
– Только нас это путешествие приведет в удивительный мир товаров для толстяков и ночей в одиночестве, – пробормотала я.
Доктор мне улыбнулся широкой, обезоруживающей улыбкой.
– Давайте на какое-то время забудем о толстых и тонких, – предложил он. – Если вам уже известно, где сколько калорий и как должна выглядеть порция макарон, тогда, я уверен, вы знаете, что от большинства диет толку нет. Во всяком случае, если брать достаточно длительный временной интервал.
Теперь он завладел нашим вниманием. Понятное дело, мы и сами пришли к этому выводу (на основе горького личного опыта), но услышать такое от авторитетного человека, врача, более того, врача, руководящего программой снижения веса... да, это граничило с ересью. Я уже подумала, что сейчас в конференц-зал вбегут охранники и утащат доброго доктора, чтобы прочистить ему мозги.
– Мне кажется, – продолжал он, – нам всем в значительно большей степени повезет и мы станем гораздо более счастливыми, если будем думать о маленьких изменениях образа жизни, пустяках, которые мы можем проделывать ежедневно, постепенно выходя на новые и новые уровни. Если мы будем думать о том, что становимся здоровее, становимся счастливее, вместо того чтобы стремиться выглядеть как Кортни...
Он посмотрел на меня, брови вопросительно поднялись.
– Кокс, – подсказала я. – Точнее, Кокс-Аркетт. Она вышла замуж.
– Да. Она самая. Забудьте о ней. Вместе этого сосредоточьтесь на достижимом. И я обещаю: здесь никто не будет воспринимать вас как глупцов, независимо от габаритов.
Его речь тронула меня. Этот человек рассуждал очень здраво. А главное, не разговаривал с нами свысока. Да... пожалуй, мы столкнулись с революционным подходом к толстухам.
Медсестра в последней раз бросила на нас недовольный взгляд и упорхнула. Врач закрыл дверь, сел за стол.
– Я хочу задать вам несколько вопросов. – Он оглядел женщин. – Едите ли вы, не испытывая голода?
Никто не ответил. Я закрыла глаза. Эмоциональные переживания – повод открыть дверцу холодильника. Я слышала и эту лекцию.
– Допустим, вы съедаете завтрак, а потом, придя на работу, видите коробку с пончиками, которые очень хорошо смотрятся. Вы берете один только потому, что они перед вами?
Опять тишина.
– «Данкин донатс» или «Криспи кримз»? – наконец спросила я.
Врач изогнул пухлые губы.
– Я как-то не думал об этом.
– Разница между тем есть, – настаивала я.
– «Данкин донатс», – решил он.
– С шоколадом? Желе? В глазури? А если в коробке остался не целый пончик, а половина, потому что вторую ухватила какая-то дама из бухгалтерии?
– «Криспи кримз» лучше, – вставила Бонни.
– Особенно теплые, – добавила Эстер. Я облизала губы.
– Последний раз я ела пончики, – продолжила Эстер, – когда кто-то принес их на работу. Мы о чем-то говорили, я автоматически взяла его, и он выглядел как «Бостон крим»... вы знаете, залитый шоколадом.
Мы кивнули. Мы все знали, чем отличаются пончики «Бостон крим» от остальных.
– Потом я укусила его, и он оказался... – губы Эстер скривились, – ...лимоном.
– Фу, – воскликнула Бонни, – ненавижу лимон!
– Ясно, – отсмеявшись, кивнул врач. – Но я говорю вот о чем. Пусть это лучшие пончики в мире. Пусть это платоновский идеал пончиков. Но если вы уже позавтракали и в принципе не голодны, вы обязаны пройти мимо них.
Над его словами мы думали с минуту.
– Хотелось бы! – наконец вырвалось у Лили.
– Может, вы должны говорить себе: «Если я действительно проголодаюсь, если мне захочется съесть пончик, тогда я схожу за ним».
Мы опять задумались.
– Нет, – покачала головой Лили. – Я не смогу пройти мимо лежащего на виду пончика. – И как узнать, действительно ты голоден или нет? – спросила Бонни. – Вот мне... мне всегда хочется съесть то, что, я знаю, нельзя. Но дайте мне пакет маленьких морковок, и я даже не посмотрю на него.
– А ты не пробовала варить их с имбирем и апельсиновой кожурой? – спросила Лили. Бонни скорчила гримаску.
– Я не люблю морковь, – призналась Анита, – но мне нравится вареная тыква с ореховым маслом.
– Это не овощ, а крахмал, – вставила я. На лице Аниты отразилось недоумение.
– Что значит «не овощ»?
