диете.
— Мы все ели индейку, — ухмыльнулась Мэгги.
— Индейку-путешественницу, — докончила Роуз. И Элла с облегчением услышала дружный смех внучек.
Ночью Мэгги и Роуз в последний раз лежали рядом на хлипком диванчике, прислушиваясь к кваканью лягушек, шелесту пальмовых листьев под теплым ветром и редкому скрежету тормозов машины очередного обитателя «Голден-Эйкрс», вершившего нелегкий путь домой.
— Я так объелась, — простонала Роуз. — Где ты научилась так готовить?
— У Эллы. Я хорошая ученица. Вкусно, правда?
— Восхитительно, — согласилась Роуз и зевнула. — Так что ты решила? Остаешься здесь?
— Да. То есть я ничего не имею против Филадельфии. Иногда подумываю о Калифорнии. Но здесь мне хорошо. И работа есть. Я собираюсь расширить свой бизнес. Кроме того, Элла во мне нуждается.
— Для чего?
— Ну… может, не нуждается, — уступила Мэгги. — Но, по-моему, ей приятно, что я рядом. А мне вроде как нравится жить здесь. Ну не в этой квартире, конечно, а просто во Флориде. Заметила, что сюда съезжаются со всей Америки?
— В общем, да.
— Думаю, и это хорошо. Если все ходили в школы где-то в других местах, значит, не будешь постоянно натыкаться на знакомых, которые помнят, какой ты была в школе, в колледже и тому подобное. И если хочешь, можешь стать другой.
— Ты можешь стать другой где угодно. Взгляни на меня, — попросила Роуз.
Мэгги приподнялась на локте и посмотрела на сестру. Знакомое лицо с рассыпавшимися по подушке волосами. И впервые увидела Роуз не как угрозу или мегеру, вечно упрекающую за ошибки и проступки, а как союзницу. Друга.
Сестры помолчали. Элла встревоженно приподняла голову, затаила дыхание и прислушалась.
— Я своего добьюсь, — пообещала Мэгги. — «Ваши любимые вещи». Обязательно открою магазин. И даже знаю где.
— Я приеду на торжественное открытие.
— И я хотела сказать…
— Что жалеешь о случившемся. И что ты изменилась, — сказала Роуз.
— Нет. То есть да.
— Ты действительно изменилась.
— Но я не это хотела сказать. А хотела сказать вот что: не покупай платье.
— Что?
— Не покупай платье. Это будет мой свадебный подарок.
— О, Мэгги… как же это…
— Доверься мне, — попросила Мэгги.
— Хочешь, чтобы я выходила замуж в платье, которого никогда не видела? — нервно засмеялась Роуз, представив платье, которое могла бы выбрать Мэгги: низкий вырез, разрез до бедра, голая спина, бахрома и без рукавов.
— Доверься мне. Я знаю, что тебе понравится. Покажу наброски. Устрою примерку. Ради этого специально прилечу домой и все подгоню прямо на тебе.
— Посмотрим, — уклончиво ответила Роуз.
— Но ты позволишь мне попытаться? — настаивала Мэгги.
Роуз вздохнула.
— Так и быть. Попробуй. Загони себя до полусмерти.
Молчание.
— Я люблю тебя, — прошептала какая-то из девушек, Элла так и не поняла, кто именно. Роуз? Мэгги?
— О, пожалуйста, — ответила другая, — не глупи.
Элла долго ждала затаив дыхание, что будет дальше. Но дальше наступила тишина. И уже потом, когда она осторожно приоткрыла дверь и вошла, сестры спали, каждая свернувшись на левом боку, подложив под щеку левую руку. Элла наклонилась и поцеловала обеих в лоб.
— Удачи, — пожелала она мысленно. — Любви. Исполнения всех желаний.
И, прежде чем бесшумно выйти, осторожно поставила на тумбочку два стакана воды, в которых плавало по одному кубику льда.
60
— Успокойся, — в двадцатый раз попросила Мэгги, наклоняясь к сжавшейся Роуз. — Если не расслабишься, я не смогу ничего сделать.
— Не могу я расслабиться, — угрюмо пробурчала Роуз, кутаясь в толстый белый махровый халат. Ее волосы, благодаря многочасовым усилиям Майкла из салона «Пилегги», представляли собой сложное сооружение из локонов, шпилек и крохотных белых бутонов. На лицо уже был нанесен тональный крем, губы подведены карандашом. Эми, неотразимая в простом голубом платье, украшенном сзади бантом размером с диванную подушку, носилась где-то в поисках официантов и обещанного ими блюда с сандвичами, а Мэгги безуспешно пыталась подвить сестре ресницы.
— Привет! — воскликнул с порога Майкл Феллер в великолепном новом смокинге и еще раз пригладил жидкие пряди волос, прикрывавшие лысину. — Все в порядке?
Но при виде манипуляций Мэгги, как раз подводившей металлические щипцы к глазу сестры, бедняга смешался и отступил.
— Что это? — с ужасом зашептал он.
— Щипчики для завивки ресниц, — преспокойно отозвалась Мэгги. — Роуз, даю слово, это не больно. Смотри прямо на меня. Не верти головой… ага! В точку!
— Ой, — простонала Роуз, отстраняясь, насколько возможно отстраниться, когда зажаты ресницы. — Ой… больно!
— Не мучай сестру! — сурово остерег Майкл.
— Ничего… не… больно… — пропыхтела Мэгги, разжимая щипчики. — Ну вот. Теперь второй глаз.
— Помоги мне Боже, — выдохнула Роуз, разглядывая собственные ноги. Нужно признать, выглядели они очень мило, а она-то еще была против педикюра.
— Я не из тех, кто делает педикюр, — заявила невеста, но Мэгги, взявшая в привычку всем распоряжаться и командовать с тех пор, как в местной газете появилась статья о «Ваших любимых вещах», не пожелала ничего слушать.
— Все равно никто не увидит мои ноги, — протестовала Роуз, но Мэгги напомнила, что Саймон как раз и увидит ее ноги, или нет? Роуз пришлось сдаться.
Мэгги подвела щипчики к глазу номер два, осторожно подвила ресницы и отступила, чтобы полюбоваться эффектом.
— Видела моего спутника? — нетерпеливо спросила она. — То есть, конечно, сегодня у тебя особый день и все такое, но… — И выжидательно уставилась на сестру.
— Мэгги! — ахнула Роуз. — Да ты краснеешь!
— Ничего подобного. Понимаю, что сразу пригласить парня на свадьбу — это не совсем…
— Чарлз очень симпатичный, — с жаром сказала Роуз. Мало того, Чарлз показался ей почти идеальным, именно тем типом мужчины, который, как она втайне надеялась, выберет Мэгги после того, как перебесится и преодолеет пристрастие к полубезработным гитаристам, барменам и тому подобной швали. Он был моложе Мэгги и учился в Принстоне, где они и познакомились, хотя подробностей сестра не
