носках!
— Мы надеялись, что вы поможете нам разрешить спор, — начал тот, что постарше, высокий, тощий и лысый тип, успевший приобрести на солнце цвет лососины.
— Я как бы занята, — процедила Мэгги, показывая блокнот в надежде, что они отстанут.
— Не беспокой девушку, Джек, — велел второй старик, коротышка с бочкообразной грудью, бахромой седых волос, в омерзительных шортах в красно-черную клетку.
— Всего один вопрос, — не отставал Джек. — Я просто хотел узнать… то есть мы поспорили…
Мэгги нетерпеливо вскинула брови.
— У вас такое знакомое лицо! Вы артистка?
Мэгги откинула волосы и удостоила старых болванов ослепительной улыбки.
— Меня снимали в видеоклипе Уилла Смита, — сообщила она.
— Правда? — ахнул старик. — И вы с ним знакомы?
— Ну… не совсем, — ответила Мэгги, приподнимаясь на локтях. — Но я видела его за ленчем. Там были все свои.
Она не успела оглянуться, как рядом возникли еще двое: психованная Дора и тип, наоравший на нее из-за мусора. От него несло нафталином. Длинные белые волосы развевал ветер.
— Актриса! Подумать только! — восхитился Джек.
— Вот это да! — вторил коротышка.
— Из какой вы семьи? — выпалила Дора. — О, ваши дедушка и бабушка, должно быть, так вами гордятся!
— Живете в Голливуде?
— У вас есть агент?
— Больно было, когда делали тату? — прохрипел бочонок на ножках.
— Герман, кому это интересно? — упрекнула Дора.
— Мне, — как ни в чем не бывало ответил Герман, Джек подергал шезлонг Мэгги и произнес слова, прозвучавшие для нее волшебной музыкой.
— Расскажите о себе. Мы хотим знать все.
46
Саймон поставил портфель на пол и раскрыл объятия.
— Выбор невесты! — объявил он.
Он прочел это выражение в газете маленького городка в центральной Пенсильвании, куда был вынужден приехать на снятие показаний под присягой, и с тех пор постоянно его употреблял.
— Минуту! — откликнулась Роуз из кухни. Она просматривала каталоги трех разных компаний по устройству торжеств, прибывшие с сегодняшней почтой. Саймон осторожно обнял ее.
— Как насчет отбивных из ягненка? — пробормотала она куда-то ему в шею. — Должна сказать, они недешевы.
— Деньги значения не имеют! — с пафосом объявил Саймон. — Торжество нашей любви должно быть отмечено с подобающей помпой! И отбивными из ягненка!
Роуз поставила на стол коробку в подарочной упаковке.
— Прислали сегодня. Не могу понять, что это такое.
— Свадебный подарок, — пояснил Саймон и, потирая руки, принялся читать обратный адрес. — От тети Мелиссы и дяди Стива!
И, бодро открыв коробку, уставился на содержимое. Последовала длинная пауза, после чего Саймон нерешительно откашлялся.
— Думаю, это подсвечник.
Роуз извлекла из бумажного гнезда увесистый стеклянный слиток и поднесла к свету.
— Нет здесь никакой свечи.
— Да, но вот место для свечи, — настаивал Саймон, показывая на довольно мелкое углубление в одной из граней.
— По-моему, оно недостаточно глубоко для свечи. Если бы это был подсвечник, они наверняка упаковали бы и свечу.
— Но это должен быть подсвечник, — настаивал Саймон, впрочем, без особой уверенности. — Иначе что же это такое?
— Может… конфетница?
— Для одной конфеты?
— Или орешков.
— Нет, сюда ничего не поместится.
— Ну… не знаю.
Они уставились друг на друга.
Наконец Саймон взял открытку и стал писать: «Дорогие тетя Мелисса и дядя Стив! Спасибо за чудесный подарок. Он будет выглядеть…» Чудесно?
— «Чудесно» ты уже написал, — напомнила Роуз.
— Великолепно… — поправился Саймон. — «…великолепно в нашей гостиной и доставит немало веселых минут всем, кто попытается угадать, что же это, во имя Господа Бога, такое. Спасибо за то, что вспомнили о нас. Ждем встречи».
Саймон подписался, закрыл колпачком ручку и с сияющим лицом повернулся к Роуз.
— Ну вот!
— Не может быть, чтобы ты это написал!
— Конечно, нет, — вздохнул Саймон. — Сколько еще осталось?
Роуз сверилась со списком.
— Пятьдесят один.
— Разыгрываешь?
— Ничего подобного! И вообще, это ты во всем виноват!
— Только потому, что мои родные покупают нам подарки…
— Только потому, что у меня нет такого чудовищного, непристойного количества родных…
Саймон встал, обхватил Роуз за талию и чмокнул в шею.
— Возьми свои слова обратно!
— Просто непристойное количество!
— Возьми свои слова обратно, — повторил он, — или я заставлю тебя выполнять любое свое желание!
Роуз ловко вывернулась из его объятий.
— Не дождешься! — выдохнула она. — Ни за что не буду писать за тебя благодарственные открытки!
Саймон прижал ее к себе, поцеловал и провел рукой по волосам.
— Открытки могут подождать.
Позже, лежа в постели, голая, теплая под пуховым одеялом, Роуз повернулась на бок и наконец сказала то, что не давало ей покоя с момента, как Саймон пришел домой:
— Знаешь, сегодня звонил отец. Насчет Мэгги.
Лицо Саймона осталось бесстрастным.
— Вот как?
Роуз плюхнулась на спину и уставилась в потолок.
— Она снова появилась. Отец сказал только, что у нее все в порядке. Он хочет видеть меня, чтобы рассказать подробнее.
— О'кей, — согласился Саймон.
Роуз закрыла глаза и покачала головой.
