— Не уверена, что хочу знать все, что бы там ни было Я просто…
Она осеклась и прикусила губу.
— Дело в том, что Мэгги… она… ужасна.
— Ты это о чем?
— Она…
Роуз поморщилась. Как объяснить любимому мужчине, что представляет собой ее сестра? Сестра, способная украсть деньги, туфли и даже бойфренда, а потом исчезнуть на несколько месяцев?
— Поверь мне на слово. Она невыносима. И учиться не может, у нее дислексия…
Роуз снова смолкла. Дислексия на самом деле была всего лишь надводной частью айсберга, именуемого «Мэгги». До чего же похоже на сестру: появиться, как только они объявили о помолвке и наконец у Роуз появился шанс раз в жизни быть в центре внимания!
— Она обязательно испортит нам свадьбу, — обреченно сказала Роуз.
— А мне казалось, это Сидел должна испортить свадьбу, — поправил Саймон.
Роуз невольно улыбнулась.
— Ну, Мэгги тоже внесет свою долю.
Господи! Все шло так гладко, пока Мэгги скрывалась бог знает где. Ни кредиторов, с самого утра требующих оплаты по счетам, ни бывших или потенциальных любовников, не дающих спать Саймону и Роуз. Все вещи на своих местах. Ни туфли, ни одежда, ни деньги больше не пропадали. Машина стояла там, где она ее оставила.
— Вот что я скажу тебе, — продолжала Роуз, — сестра не будет моей подружкой. Ей крупно повезет, если она вообще получит приглашение.
— О'кей, — повторил Саймон.
— И еще больше повезет, если пригласят к ужину, — продолжала Роуз.
— Что ж, мне больше достанется!
Роуз снова посмотрела в потолок.
— Думаю, эта стеклянная штука — что-то вроде салатницы.
— Я уже запечатал конверт. Забудь, — посоветовал Саймон.
— Ладно, — согласилась Роуз и, закрыв глаза, принялась мечтать о нормальной семье. Такой, как у Саймона. Ни погибшей матери, ни исчезнувшей сестры, ни отца, все чувства которого сосредоточились на биржевых сводках, и уж, конечно, никакой Сидел.
Она на секунду прислонилась щекой к прохладной подушке, прежде чем встать, выйти в гостиную и повертеть в руках благодарственную открытку, карточку из тяжелой кремовой бумаги с именами Роуз и Саймона, напечатанными по обе стороны гигантского С, первой буквы фамилии Стайн, которую не будет носить Роуз. Но хотя она объяснила это мачехе, Сидел, пропустив ее слова мимо ушей, заказала им эти открытки с монограммой, предполагавшей, что падчерица будет Роуз Стайн, хочет она того или нет.
«Дорогая Мэгги, — подумала Роуз. — Как ты могла поступить так со мной? И когда ты вернешься домой?»
47
Элла подошла к изгороди, за которой голубела вода бассейна, и прижалась лицом к сетке.
— Там, — выдохнула она, вложив в единственное слово горечь и разочарование, не дававшие вздохнуть полной грудью. — Она там.
Льюис подошел к ней. За ним последовала миссис Лефковиц на своем новом скутере. Все трое выстроились у изгороди, глядя сквозь решетку на Мэгги.
Девушка лежала в шезлонге на краю голубого бассейна, неотразимая в новеньком розовом бикини, с серебряной, тонкой, как волосок, цепочкой, блестевшей на животе. Кожа лоснилась от крема для загара. Масса вьющихся локонов сколота на затылке. Глаза спрятаны за маленькими круглыми темными очками. Вокруг сидели четверо: старушка в выцветшей розовой резиновой купальной шапочке и три старика в шортах. На глазах Эллы один из стариков подался вперед, словно хотел о чем-то спросить Мэгги.
Внучка приподнялась на локте, задумчиво нахмурилась и что-то ответила. Вся компания разразилась смехом.
— Интересно, — протянул Льюис. — Похоже, у нее появились новые друзья.
Сердце Эллы болезненно сжалось, но она промолчала. Мэгги продолжала развлекать знакомых и выглядела при этом куда более спокойной и непринужденной, чем обычно в присутствии Эллы.
В воздухе звенели веселые голоса: поклонники аэробики в воде энергично плескались под истертую запись «Распутной Сью». Всю прошлую неделю, начиная с того дня, когда Элла пыталась рассказать Мэгги о матери, та приходила домой, бежала в спальню, переодевалась в купальник и шорты и отправлялась сюда.
— Я иду в бассейн, — коротко роняла она и при этом ни разу не позвала с собой Эллу. И та прекрасно понимала, к чему это ведет. Еще немного, и Мэгги переедет в снятую квартиру или к одному из новых друзей, к какой-нибудь милой старушке, способной предложить ей все то же, что и она, Элла. Так Мэгги заменит бабушку, не воскрешая при этом подробности неприятной семейной истории. О, как же все несправедливо! Она так долго ждала, так отчаянно надеялась — и все лишь затем, чтобы увидеть, как Мэгги ускользает от нее!
— Что мне делать? — прошептала Элла. Вместо ответа миссис Лефковиц подала свой скутер назад и на полной скорости помчалась ко входу в бассейн.
— Подождите! — вскричала Элла. — Куда вы?
Но миссис Лефковиц не обернулась, не остановилась и не ответила. Элла беспомощно уставилась на Льюиса.
— Я пойду… — начал он.
— Нам лучше… — начала она.
Чувствуя, как бьется в висках пульс, Элла поспешила за миссис Лефковиц, которая на всех парах летела к Мэгги. Похоже, она и не собиралась снижать скорость.
— Эй! — негодующе воскликнул какой-то старик, когда миссис Лефковиц сбила столик, на котором он разложил карты. Но та, не обращая внимания, подкатила к шезлонгу Мэгги. Та подняла очки и с недоумением уставилась на нее. Элла и Льюис, тяжело дыша, спешили следом, и перед глазами Эллы на какой-то безумный момент вдруг пронеслись кадры из десятков дешевых вестернов, где хорошие парни оказываются лицом к лицу с врагом — всегда на обезлюдевшей улице или посреди пустого загона. Не хватало только перекати-поля, пронесшегося мимо машины миссис Лефковиц. Даже поклонники аэробики перестали плескаться и тихо стояли на мелкой стороне, глядя на них. С морщинистых загорелых рук капала вода, но старички не расходились, ожидая, что будет дальше.
Мэгги смотрела на миссис Лефковиц, а ее новые знакомые пялились на Эллу и Льюиса. Элла старательно изучала потрескавшийся бетон под ногами, жалея, что у нее нет ковбойской шляпы, а еще лучше сценария. Кто она? Плохой или хороший парень? Герой, примчавшийся, чтобы выручить девушку из беды, или злодей, задумавший уложить ее на железнодорожные рельсы?
Герой, решила она, когда миссис Лефковиц подвинула скутер на шесть дюймов вперед, задев шезлонг Мэгги и напомнив Элле щенка, тычущегося носом в закрытую дверь.
— Мэгги, дорогая, — решительно сказала миссис Лефковиц, — мне срочно нужна твоя помощь.
Мэгги вскинула брови, а один из стариков свирепо уставился на миссис Лефковиц.
— Она устала, — грубо рявкнул он, сжимая обеими руками трость, — У нее был тяжелый день. И она как раз собиралась рассказать, как едва не получила работу на MTV.
Но миссис Лефковиц не дрогнула.
— Так я подожду. Рассказывай.
— Что тебе нужно? — обратилась Мэгги к Элле через голову миссис Лефковиц.
Неизвестно откуда взявшиеся запретные слова просились на язык, угрожали вырваться на волю.
