и делая маленькие быстрые шажки, отчего его ноги мелькали, как спицы в колесе. Но настоящим мастером бега оказался толстяк. Он сорвался с места и побежал красивыми, слегка скользящими скачками, держа тело прямо и двигая руками в классическом стиле. Первые двадцать метров он продержался на впечатляющей скорости, но ему явно не хватало выносливости, движения стали затрудненными, и он начал отставать. Тут он проявил завидную смекалку, потому что, оглянувшись назад и увидев, что лающая свора вот-вот его настигнет, он с легкостью взлетел на ветку яблони.
Рывок был восхитительный, заслуживающий высочайшей похвалы, к тому же тем самым он не только спас свою шкуру, но отвлек на время внимание преследователей от своих приятелей. Джо резко затормозил, и остальные собаки, мчавшиеся с ужасающей скоростью, налетели на него. Секунды три по земле катался лохматый рычащий клубок, потом они распутались и бросились в погоню за двумя другими мусорщиками. Последние еще держались; они ни разу не оглянулись, все их силы были направлены на достижение одной цели — маленькой зеленой калитки в конце сада. Казалось, им ни за что не успеть. Собаки с Джо во главе и маленьким Скотти с тыла стремительно сокращали разрыв.
Но на последних метрах два бегуна с нечеловеческим усилием прибавили скорость и на всех парах помчались к спасительной калитке. На какое-то ужасное мгновение показалось, что мусорщики застрянут, но они вылетели на улицу, с шумом захлопнув за собой калитку, на которую с яростным лаем набросились собаки.
Я выбежал в сад на помощь сидящему на дереве толстяку. Генри не смог пойти со мной; он лежал на полу, дергая ворот рубашки и издавая странные всхлипывающие звуки. Громко крича и швыряя камнями, я сумел загнать собак в дом и запер их за стеклянными дверями.
Потом я нерешительно подошел к яблоне. Толстяк медленно спускался вниз. Он тяжело дышал и стонал, а когда оказался на земле, прислонился к стволу дерева, хватая ртом воздух. Он ни слова не сказал в ответ на мои невнятные извинения. Через минуту он еще глубже натянул свой берет на уши и заковылял по дорожке к калитке. От недавнего легкого и проворного спортсмена не осталось и следа.
После этой забавной маленькой сценки возникла проблема, которую они не могли решить в течение нескольких недель. Мусорщики не желали больше заходить в сад (и их можно понять!), и вскоре на заднем дворе скопились горы мусора. В конце концов Дональд решил проблему. Встретив одного из мусорщиков около «Черного быка» в Тирске, он сунул ему в руку фунт и заверил, что собаки впредь будут находиться под строгим контролем.
Брайан Синклер приезжал в Тирск не только на каникулы, но и когда дел в практике было невпроворот. В этих случаях он «отпрашивался» из колледжа и, вернувшись в Тирск, ездил по вызовам на фермы, готовил лекарства, сидел в приемной или выполнял другие задания Дональда. Благодаря столь гибкому расписанию занятий Брайан проучился в ветеринарном колледже больше десяти лет. Начал он свое образование в семнадцать лет в Эдинбургском Королевском ветеринарном колледже имени Уильяма Дика, но из-за регулярных провалов на экзаменах руководство колледжа предложило Дональду перевести брата в другое учебное заведение.
Брайан перешел в Ветеринарный колледж Глазго всего на один год: его выгнали за смех на занятиях великого и ужасного профессора Эмзли (что не укладывалось у Альфа в голове), и Дональд от безысходности снова перевел его в Эдинбург.
Дональд строго предупредил брата, что перестанет платить за обучение, и страшные угрозы возымели свое действие: молодой человек взял себя в руки и в конце концов получил диплом ветеринара в декабре 1943 года.
Всякий раз, когда Альф вспоминал те далекие дни в обществе Дональда и Брайана, на его лице появлялась улыбка. Это было время тяжелого труда и лишений, но его дни были наполнены весельем и радостью, и он проводил их в компании самых удивительных людей, которых ему посчастливилось знать. Много лет спустя, благодаря книгам Джеймса Хэрриота, смех, разносившийся по каменным коридорам «Скелдейл-хауса», зазвучал в домах миллионов читателей.
Глава 10
В 1941 году Брайан Синклер стал участником очень важного события в жизни Альфреда Уайта. Молодые люди были на дружеской ноге с тирским скототорговцем Малкольмом Джонсоном, видной фигурой в городе, с которым они часто встречались за кружкой пива. Этот общительный малый, кладезь информации о местном населении, вращался не только в мужской компании, — он был знаком со многими девушками, в том числе с Джоан Дэнбери.
Однажды Малкольм подошел к ней и сказал:
— Завтра вечером в сельском клубе в Сэндхаттоне будут танцы. Я собираюсь пойти и взять с собой пару приятелей. Вот я и подумал, может, ты с подругами к нам присоединишься?
В то время у Джоан уже сложились довольно серьезные отношения, но она всегда с удовольствием ходила на танцы.
— Что за друзья? Я их знаю? — поинтересовалась она.
— Ребята-ветеринары — Альф Уайт и Брайан Синклер. Они веселые парни, и у них есть машина, так что мы все сможем поехать на танцы.
Малкольм благоразумно опустил подробности; он слишком хорошо знал, что это за машина. Типичная машина Синклера — с дырами в полу, какофонией звуков и густым, легко узнаваемым ароматом фермы.
Джоан согласилась. Дождливым вечером в марте 1941 года Альф, Брайан, Малкольм, Джоан, ее подруга Дорин Гарбат и еще одна молодая женщина выехали с Киркгейт на деревенские танцы в Сэндхаттон.
Джоан Дэнбери, ставшая прототипом Хелен в книгах Хэрриота, не была дочерью фермера, как дает понять автор. Она служила секретарем в фирме «Раймерс Милл», торговавшей зерном в Тирске, а ее отец был чиновником муниципалитета и в то время работал в Йорке. Она была родом из Уинчкомба, живописного городка в Котсуолдских холмах графства Глостершир. Семья переехала в Тирск, когда Джоан исполнилось восемь лет. В период знакомства с Альфом за Джоан увивались толпы поклонников, ухажером номер один считался богатый фермер из окрестностей Харрогита.
Неудивительно, что многие были влюблены в Джоан, судя по фотографиям, сделанным в дни ее молодости, она была очень привлекательной девушкой. Описание Хелен в первых книгах в точности соответствует описанию молодой Джоан Дэнбери: «небольшой прямой нос» и рот «с чуть вздернутыми уголками, словно она собирается улыбнуться или только что улыбалась. Теплая глубина голубых глаз под изящно изогнутыми бровями удивительно гармонировала с темно-каштановым цветом густых волос».
Первая встреча Альфа с Джоан в компании друзей прошла не очень гладко. Шел проливной дождь, и маленький «Форд» застрял на затопленной дороге, вода просочилась сквозь дыры в полу. Молодые люди выбрались из машины, вытолкали ее на сухое место, с трудом завели мотор и вернулись сушиться на Киркгейт, 23. На танцы они все-таки успели, потом снова вернулись в старый дом и остаток вечера провели за разговорами и выпивкой, слушая бесконечные веселые истории Брайана. Под конец он продемонстрировал парочку эффектных конвульсий.
С первой же встречи Альф решил ухаживать за Джоан Дэнбери, хотя и понимал, что у него много соперников. Он набрался храбрости и предложил встретиться снова. К его радости, она согласилась. Если ей нужен был богатый поклонник, Альф Уайт совершенно не подходил на эту роль. Он был хорошим специалистом, но, как и большинство молодых ветеринаров его времени, ничего собой не представлял в финансовом отношении; он стоил чуть больше одежды, которую носил, и весь его капитал в банке равнялся пяти или десяти фунтам.
Джоан увидела в нем нечто другое. Он был симпатичным молодым человеком, ее привлекала его искренность и честность. А главное — их вкусы и чувство юмора совпадали, и ей нравилось проводить с ним время. Это и есть необходимые компоненты долгой и счастливой жизни.
