Бобби неловко переминался с ноги на ногу.
– Тогда я сообщу в группу обслуживания, чтобы принесли в хижину что-нибудь соленое.
– Спасибо.
Он подошел ближе, и она ощутила его запах, теплый, лесной аромат.
– Прости меня, Джулианн.
– За что? – «За то, что сделал меня беременной? За то, что не использовал презерватив?»
– Мне просто очень жаль, что ты нехорошо себя чувствуешь.
Она благодарно вздохнула.
– Это от климата. Мне говорили, это проходит.
– Я тоже такое слышал. – Он остановился, дожидаясь ее. – Едем ко мне. Это немного в стороне от дорожек для гостей.
– Это хорошо.
Она села в свой седан, а он влез в свой грузовик.
Дорога к его домику была узкой и трудной. Джулианн затолкала в рот очередной крекер и выдержала все ухабы.
Наконец они добрались до примитивного бревенчатого строения, уютно притулившегося на склоне холма. Джулианн вышла из машины и полной грудью вдохнула чистый, свежий воздух. Рядом взлетела большая желтая бабочка, и на мгновение ей представилось, как маленький мальчик или девочка, с темными волосами и бронзовой кожей, бегает за бабочкой, играет на солнце.
«Мой ребенок, – подумала она, прикасаясь к животу. – Ребенок Бобби».
Она повернулась и заметила, что Бобби пристально наблюдает за ней.
Джулианн отвела взгляд и вытащила из машины дорожную сумку.
Он забрал ее у нее.
– А что случилось с зеленым чемоданчиком?
– Я же приехала ненадолго. Бобби открыл дверь.
Хижина оказалась отражением своего хозяина – уединенная и темная. Бревна, из которых были сложены стены, растрескались, деревянные полы покрыты ковриками в стиле навахо, мебель – полированный антиквариат, домашней выделки, но очаг чисто выметен.
В хижине было удивительно чисто. Безупречно.
– В этой хижине одна спальня, одна ванная. – Он показал ей кухню. – Сейчас в холодильнике найдется немногое, но я буду проверять, как он снабжается.
– Спасибо, Бобби, я очень признательна.
– Не стоит. – Он поставил ее дорожную сумку на кресло, покрытое воловьей шкурой. – Я бы хотел забрать с собой кое-какие вещи.
– Давай. – Чувствуя себя незваным гостем, она отступила назад и не осмелилась последовать за ним в спальню, хотя несколько следующих дней ей придется там спать.
Пока он укладывал вещи, она прошла на кухню, села к небольшому столу и начала есть свои крекеры.
Бобби вернулся буквально через несколько минут.
– Ты не хочешь съесть что-нибудь более существенное? – спросил он.
– Нет. Пока нет. – Ей требовалось некоторое время, чтобы переварить уже съеденное.
– Ты собираешься медленно умирать с голоду, Джулианн?
Она улыбнулась.
– Я и так довольно скоро растолстею.
Он посмотрел на ее живот, потом перевел взгляд на ее лицо:
– Это все так трудно постичь!
Какое-то мгновение они молча смотрели друг на друга.
Потом он занялся приготовлением кофе.
– Не думаю, что ты его хочешь.
– Спасибо, не хочу. У тебя, случайно, нет чая? Мой желудок переносит его легче.
Бобби отрицательно покачал головой.
– Нет, но я внесу его в список. – Он сварил кофе, вылил его в кружку и, ничем не разбавляя, выпил.
Как всегда, волосы у него были заплетены в косичку, бакенбарды аккуратно подстрижены, подбородок тщательно выбрит.
На нем была легкая поношенная футболка и выцветшие джинсы, слегка припорошенные пылью на коленях. Поймав себя на том, что смотрит на его ноги, Джулианн быстро отвела взгляд.
Она вдруг забыла, что он инвалид. Он был таким энергичным, широкоплечим, сильным!
– Я должен идти, нам с Майклом нужно заняться кое-чем. – Он допил кофе, сполоснул чашку и поставил ее на полку. Затем он выплеснул остатки кофе из кофейника и выбросил использованный фильтр в мусорный ящик под раковиной.
Джулианн обычно накапливала посуду, а потом загружала ее в посудомоечную машину. И она не мыла кофейник каждый раз, как пользовалась им. Здесь ей следует быть аккуратнее и постараться поддерживать порядок, к которому привык Бобби.
– Я позже вернусь.
Она кивнула.
Он что-то написал в блокноте, возле телефона.
– Я оставляю тебе несколько номеров – правления, кабинета в конюшне, моего сотового. Звони, если что-нибудь понадобится.
– Позвоню.
Он перекинул спортивную сумку через плечо и с парой костылей в руках вышел из хижины.
Бобби не обернулся, чтобы взглянуть на нее, и она почувствовала, что ему неловко: костыли были явным напоминанием о ноге, которую он потерял.
Джулианн с минуту просто сидела, уставившись в стену, наконец встала и направилась в спальню. Она остановилась, когда увидела его постель: кровать из красного дерева, темная и какая-то очень мужская, стеганое одеяло, довольно мрачное, синее.
Ей захотелось порыться в его ящиках, чтобы раскрыть его тайну: нет ли у него где-нибудь портрета жены? Не спрятан ли где-нибудь альбом с фотографиями? Но она находила только аккуратно сложенную одежду.
Лишь туалетная комната говорила о его инвалидности. Около унитаза были прикреплены металлические поручни, вроде тех, которые делают в общественных местах в помощь инвалидам. У ванны тоже имелись поручни, гибкий шланг и водонепроницаемый стул в центре, а это, по ее мнению, означало, что Бобби принимал душ без протеза.
Внезапно Джулианн стало страшно в этом замкнутом пространстве, и она помчалась прочь, чтобы вдохнуть летнего воздуха. Она взглянула на полевые цветы, потом встала на колени и начала их рвать. Через минуту у нее в руках уже был целый букет ярких, чудесно пахнущих цветов.
Она добавит цветных пятен в темное, отшельническое жилище Бобби Элка.
ГЛАВА ШЕСТАЯ
Бобби не смог найти Майкла, племянник куда-то запропастился, и бог знает, где он может быть!
Бобби провел в одиночестве несколько часов, шагая по кабинету и понимая, что ему нужно возвращаться к Джулианн.
Бобби смотрел в окно и вспоминал свою юность, духовными уроками которой он руководствовался до сих пор.
