– Думаю, мне надо отвести вас обратно в коттедж и уложить в постель.
Сердце у нее подпрыгнуло.
– Да?
– Да. В конце концов, вы – пожилая леди, а пожилым леди требуется спать.
– Хотите пари? – Она бросила в него сухой кренделек с солью, но на этот раз не попала, и кренделек, приземлившись на бильярдный стол, соскользнул в угловую лузу.
Они взглянули друг на друга и рассмеялись – это было ее лучшее попадание за вечер.
Через несколько минут она забрала свой жакет, сумочку и розу.
Подразумевалось, что он проводит ее до комнаты, но, когда он доведет ее до кровати, она сделает все возможное и невозможное, чтобы заполучить его в свою постель.
Бобби остановил свой грузовик перед коттеджем и выключил мотор. Джулианн сидела рядом, притихшая впервые за весь этот вечер.
Вечер близился к концу, и он подозревал, что ей не нравится такой конец. Ему тоже. Он припомнить не мог, когда в последнее время так веселился.
Беспечный флирт. Ресторанные нежности.
Он взглянул на нее и почувствовал, как что-то напряглось в паху.
Сексуальные забавы, острые ощущения мужчины и женщины, признающих взаимную привлекательность и ведущих себя соответственно.
Джулианн вздохнула и посмотрела в ветровое стекло:
– Какие прелестные звезды!
Он взглянул на небо всего на секунду, ему интереснее было смотреть на нее.
– Вы прелестнее, чем звезды, – сказал он.
Она повернулась и взглянула на него, и он сразу понял, какую чушь сморозил.
– Извините, это была глупость.
– Нет, совсем не глупость. – Она нервно повозилась с замком сумочки. – Это было прекрасно.
Бобби только кивнул. Не ждет ли она, что он ее поцелует? Кажется, она нервничает. Черт, он тоже.
– Я отлично провел время, – сказал он, беря тайм-аут, чтобы облегчить переход к поцелую, которого оба желали.
– Я тоже.
Она улыбнулась.
А он... он был возбужден. Он полвечера притворялся, что медленные, интимные прикосновения и стремительный обмен двусмысленными шуточками не свели его с ума.
Бобби сдернул шляпу и забросил ее в глубь машины. Нужно сорвать этот чертов поцелуй, отправиться домой и принять холодный душ.
Он встретил взгляд Джулианн. Она просто сидела, наблюдая за ним, и... ждала.
Он наклонился, и она, в свою очередь, облизнула губы и потянулась к нему.
Их губы слились, влажные и горячие, и Бобби вдруг забыл обо всем на свете.
Запустив пальцы ей в волосы, он углубил поцелуй, позволив наконец жажде и желанию вырваться на свободу.
Она издала слабый, нежный стон, потом взяла его руку и положила на платье, как бы предлагая расстегнуть верхние пуговицы. Не раздумывая, он расстегнул их и еще две, и склонил голову.
Он раскрыл ворот, нашел сосок и поцеловал, попробовал на вкус.
Сладкая дрожь овладела телом. Он чувствовал, что уже не может контролировать себя.
Но он не мог допустить этого. Не сейчас. Не так.
Проклиная собственное самообладание, Бобби отпрянул и схватился за руль. Ему сорок два, а не четырнадцать, и его не проведешь.
– Что случилось? – спросила она.
– Ничего. Просто я... мы... – Он замолчал и снова глубоко вздохнул. – Мы ведем себя как два подростка.
– Нам это позволено. Не говоря уж о том, что завтра утром я уезжаю.
Он взглянул на ее помятое платье. Так легко было бы притянуть ее к себе на колени, так легко позволить вулкану вырваться.
– Пойдемте в мою комнату, Бобби. Оставайтесь у меня на ночь.
Он этого хотел. Видит бог, хотел!
Но не мог. Если он разденется, то она все увидит – его култышку и прикрепленный к ней протез.
Даже если она не съежится и не отвернется, то все равно спросит о нем, а он будет не в состоянии ничего ответить.
– Джулианн. – Он заглянул ей прямо в глаза, прилагая дьявольские усилия, чтобы притвориться, будто он отказывается для ее же пользы. – Это не лучшая идея, мы едва знакомы.
Она поморгала, схватилась за платье и начала торопливо застегиваться.
– Я не... я обычно не... – Голос был ломким, как листок на морозе. – Вы правы, мне следовало бы лучше знать...
Она потянула за ручку дверцы. Он знал, что должен остановить се, но не остановил. Уже плача, она выкарабкалась из грузовика и убежала в коттедж.
Бобби уронил голову на руки и проклял труса, каким он стал.
Едва повернув ключ и распахнув дверь, Джулианн уже не сдерживала слез.
Она все испортила, пригласив Бобби в постель, поставив его в дурацкое положение.
Да, он принес ей на день рождения подарок, флиртовал с ней, помял ей платье в машине, но это не значит, что он хотел переспать с ней.
Джулианн расстегнула платье, сбросила его на пол и, встав перед зеркалом, начала изучать свою внешность. Прозрачный бюстгальтер, чулки до бедер, легкие трусики...
Она вдруг почувствовала себя дурой, уродливой, противной сорокалетней дурой, претендующей на сексуальность.
Джулианн сбросила туфли и присела на краешек кровати. Не удивительно, что Бобби отверг ее. У него, вероятно, были женщины и моложе, и краше се, и они падали к его ногам.
Раздался стук в дверь. Джулианн подскочила и схватилась за халат. Должно быть, кузины пришли ее успокаивать.
Она кое-как осушила слезы, подпоясала халатик и открыла дверь. На пороге стоял Бобби. По выражению его лица она сразу поняла, что своего решения он не переменил.
«Он зашел извиниться», – поняла она.
– Могу я войти? – спросил он.
Она плотнее запахнула халат и отступила от двери.
Бобби вошел и заметил платье на полу перед зеркалом. Джулианн подхватила платье и бросила его на постель:
– Присядете?
Он отрицательно мотнул головой.
– Извините, – сказал он.
– Я понимаю, Бобби, не надо ничего объяснять.
– Да. Это не ваша вина, Джулианн.
– Да-да. Я просто еще одна из тех, кто просил вас остаться.
– И я польщен больше, чем вы можете себе представить. Но у меня не было... – он пригладил волосы, – у меня не было романов более трех лет.
– У меня после развода тоже никого не было.
– Я знаю. Я хочу сказать, догадался. Вы уже говорили мне, что не назначали свиданий. – Он сунул
