карьеру, запутавшись в ее чувствах, не справившись со своими.
Она пошевелилась во сне, и одеяло немного соскользнуло с нее, но этого было достаточно, чтобы Зак смог насладиться ее гладкой, сливочной кожей.
Натали выглядела слишком невинной, слишком уязвимой. Он сел и запустил руку в свои волосы, едва не отрывая их от головы. Он спрашивал себя; почему из всех женщин именно она разделила с ним его грезы? Почему именно бывшая любовница Дэвида Хэлловея?
С ужасным проклятием Зак вылез из кровати.
Оставалось только убраться домой, чтобы биться там головой о стену, но он знал, что не сможет уйти от Натали. Не теперь.
Через час, приняв душ и сварив кофе, Зак сидел на крыльце во внутреннем дворе Натали, куря третью сигарету. Утренний воздух был мягким, небо светло-голубым, птицы распевали веселые песни в проходящих сквозь облака лучах солнца. Обычно он умел наслаждаться такими простыми вещами, но сегодня его душа предавала его.
Он погасил сигарету и щелчком бросил ее на землю. Возможно, это была ужасная привычка.
Возможно, он не имел никакого права портить окружающий воздух вредным дымом.
Великолепно, подумал он, взглянув на цветник.
Просто великолепно. Мало того, что он курит, так еще мусорит во дворе Натали. Ругая себя, он собрал все окурки, которые успел разбросать.
— Зак?
Он повернулся, застигнутый врасплох. Натали стояла на крыльце, завернутая в белый шелк. Чашка кофе покоилась в ее руках.
Чувствуя себя большим и глупым ребенком, он подобрал ноги, чтобы дать ей пройти. Она улыбнулась, и он подумал, была ли она голой под одеждой или натянула трусики.
— Эй, — сказала она.
— Эй, — ответил он, как попугай, когда ее голос дошел до него. — Хороший кофе?
— Ммм. — Ее халатик распахнулся, обнажая тело между ее грудями. — Он совершенен. Я люблю просыпаться к свежеприготовленному кофе.
Зак попробовал не смотреть на нее, но не смог.
Он должен был поцеловать Натали, нежно обнять и прошептать извинения ей на ушко.
— Мы должны поговорить.
— О прошлой ночи?
— Да.
Он зажал окурки в кулаке, не зная, что с ними делать. Пройти мимо Натали к мусорным бакам у противоположной стороны дома сейчас было так же неудобно, как и тащиться в кухню. Она смотрела на него, ожидая разъяснений. Он запихнул окурки в передний карман джинсов и почувствовал, как табак рассыпался в кармане.
— Почему ты не сядешь? — только и сказал он.
— Это плохо, не так ли?
— Я нарушил главное правило.
Она села, запахнув халатик. Ее волосы мерцали в утреннем свете, все еще взъерошенные после сна.
— Это не имеет значения. По крайней мере для меня.
Он уставился на свою чашку с кофе на земле, куда поставил ее. Во внутреннем дворике Натали не было стола.
— Это будет иметь значение для моих начальников.
Она побледнела.
— Ты собираешься все им рассказать?
— Ты думаешь, что у меня есть выбор? — Он не мог скрывать правду. Несмотря ни на что, Зак Райдер был человеком чести. Он не смог бы притворяться, что между ним и его подопечной ничего не было.
— Что будет с тобой? — Ее глаза расширились.
Она была в панике. — С нами?
Зак успокоился. Самое меньшее, что он мог сделать, — это успокоить и ее.
— Не волнуйся. Они все равно будут заботиться о тебе. Они будут…
— Я не хочу, чтобы они заботились обо мне! Я хочу тебя. Ты мой инспектор, ты мой…
— Любовник? — подсказал он. — Разве ты не видишь? Теперь это проблема.
Она судорожно сжимала чашку.
— Ты жалеешь о том, что между нами произошло?
— Да, но я знал, что буду жалеть об этом. Только не хотел думать об этом вчера вечером.
Она быстро заморгала, чтобы не расплакаться, и поднесла чашку ко рту.
— Я не сожалею ни о чем. Но что я знаю? У меня нет опыта. Я общалась в основном с бандитами.
Сердце Зака сжалась. Он хотел подойти к ней, обнять ее, но знал, что это будет ошибкой.
— Я возьму всю ответственность на себя. Никто ни в чем тебя не обвинит.
— Ты думаешь, что я только вчера родилась? Натали с трудом поднялась, ноги еле держали ее. Я знаю о слухах и обо всем том, о чем и в банде, и в ФБР говорили обо мне. — Она прямо посмотрела на него. — Держу пари, в Центре по обеспечению безопасности свидетелей тоже говорили об этом.
Он встал.
— Это не имеет никакого значения.
— Возможно.
Она повернулась. И затем вошла в дом, оставляя его один на один с его виной и со слухами, о которых он все еще думал.
ГЛАВА ВОСЬМАЯ
Натали было так больно, что она едва могла дышать. Она вылила свой кофе в раковину и замерла, сцепляя и расцепляя пальцы. Чтобы не закричать, она осмотрелась вокруг, ища, чем бы заняться.
Она должна сейчас что-то сделать. Если она останется праздной, она…
Прозвучали шаги, обращая все ее внимание в слух, заставляя ее сердечко подпрыгнуть. Зак следовал за ней на кухню. Она повернулась, и они просто посмотрели на друг друга.
— Я должна убрать дом, — сказала Натали.
Нахмурившись, он поглядел на нее.
— Сейчас?
— Да.
Она осмотрела кухню. Кроме чашки в раковине, кухня была безупречно чистой. Она заметила, что Зак оставил свой недопитый кофе на крыльце. Вернее, она предположила, что это так, потому что у него были пустые руки.
Пустые руки, подумала она. Пустое сердце. Вообще-то так ли уж он заботился о ней?
— Я помогу тебе, — предложил Зак.
Она отступила на шаг.
— Поможешь мне в чем?
— Убрать дом.
Натали не спорила. Вместо этого пожала плечами, надеясь выглядеть менее взволнованной, не так сильно чувствующей боль, причиненную его отказом. Она направилась в гостиную, зная, что Зак следует за ней, и увидела постель на диване.
Телевизор все еще был включен, с ночи. Она подняла пульт и нажала на кнопку. Экран стал пустым, и на мгновение она уставилась на него.
— Извини, — сказал Зак.
