Помещение, где проходило совещание, еще недавно было хлевом. В нем все еще стоял запах навоза, несмотря на то что все было тщательно вымыто, а земляной пол посыпан опилками. От электромотора автомастерской была протянута проводка, и помещение освещалось электрической лампой. В совещании, которое продолжалось до утра, приняли участие лейтенант Ботяну и советский офицер связи лейтенант Карташев. 27-я советская гвардейская танковая бригада должна была немедленно переправиться через реку Морава в Австрию. Предстояли тяжелые бои: было установлено, что с Западного фронта прибыли две танковые дивизии противника.
Полковник Зыряну, тучный мужчина с красным лицом, развернув перед собравшимися карту, отдавал распоряжение о переброске румынских частей на новый участок. Он указкой показывал на карте линию, которая, извиваясь, проходила через Цистерсдорф — Мартиндорф — Хоэнрупперсдорф — район, богатый углем.
Рассказав о положении на фронте, полковник Зыряну устало опустился на стул и знаком руки приказал начальнику штаба продолжать.
Начальник штаба майор Мэру, невысокий, толстый человек со значком выпускника военной академии (офицеры его прозвали «глобусом»), был известен своим подхалимством. Он сумел продержаться на своем посту при трех сменившихся командирах полка.
Майор Мэру встал, звякнул шпорами и слегка наклонил голову. Кашлянув, чтобы подчеркнуть значимость того, о чем он собирается сказать, Мэру заговорил тонким неприятным голосом:
— Итак, господа офицеры, мы начинаем шестидесятикилометровый марш через реку Мораву в Австрию! Вся Румыния гордится такими сыновьями, которые…
Лейтенант Карташев обменялся многозначительным взглядом с лейтенантом Ботяну, как бы спрашивая его: «Почему он не начинает излагать порядок марша?»
Полковник Зыряну решил остановить Мэру и сделать ему замечание. Таким образом, можно будет расквитаться за вчерашний вечер, когда он проиграл Мэру в покер тысячу крон, а тот без зазрения совести положил эти деньги в карман.
— Господин майор, мы здесь не на уроке истории в начальной школе, а в штабе. Вы, видимо, недостаточно изучили документы! Я сам постараюсь объяснить обстановку. Прощу вас, садитесь!
Офицеры, усмехаясь, подталкивали локтями друг друга. Мэру понял, почему полковник так поступил. Придется во что бы то ни стало вернуть ему выигранные вчера тысячу крон.
— Так вот, господа офицеры. Для марша разработан следующий походный порядок. В авангарде — взвод мотоциклистов, противотанковая рота и взвод легких зенитных орудий. Следуя впереди главных сил, танковая рота капитана Ходжи возьмет на свои танки роту лейтенанта Ботяну. Код тот же, но с одним изменением. Условное наименование наших частей «Дунай», советских — «Волга». График движения будет готов через час. Горячая пища должна быть в течение всего похода. Остальные указания получите по радио. Хочу подчеркнуть только одно — не забывайте, что нам придется столкнуться с танковой дивизией «Мертвая голова», которая недавно прибыла с запада.
— Нам с вами уже пришлось иметь дело с этими «мертвыми головами», господин полковник, — пошутил Карташев.
— Конечно, конечно, это так. Но хотя наш полк уже трижды упомянули в Москве, в приказе Верховного Главнокомандующего, нам еще рано почивать на лаврах. Желаю, чтобы мы все встретились живыми и невредимыми у ворот Вены!
— Смирно! — раздался голос начальника штаба. Офицеры встали. Полковник вышел в сопровождении майора Мэру. Совещание закончилось.
Ранним утром полк выступил в поход. Взвод сержанта Илиуца разместился на трех танках лейтенанта Фауста — веселого молодого парня из Констанцы, взвод старшего сержанта Насты — на танках лейтенанта Петреску, а 3-й взвод — на остальных трех танках. Помощником Ботяну был капрал Тудор Улмяну. Капитан Ходжа прошел вдоль танков, в последний раз проверяя готовность к бою людей своей роты.
— Лейтенант Фауст, сколько у вас мин и бутылок с зажигательной смесью?
— Сорок бутылок и десять мин, господин капитан. Этого нам достаточно для первого банкета с «мертвыми головами». Пусть помнят Фауста!…
— Не хватает только Маргариты и Мефистофеля…
— Маргариты дожидаются нас в Бухаресте. Что же касается Мефистофеля, то его мы охотно отдадим фашистам. Им-то все равно придется отправиться ко всем чертям! — Оба офицера рассмеялись.
— Послушай-ка, Фауст, кто это тебя так окрестил?
— Крестная. Ей очень нравилась опера Гуно.
— А почему у вас такая странная фамилия — Ходжа?
— А вот почему. Мой дед был старшим чабаном. По вечерам, когда собирались все чабаны, он любил им рассказывать похождения Ходжи Насреддина. Вот его и прозвали Ходжой. А моего отца иначе как Ходжа никто уже не называл. Даже в документах было записано: Ион Ходжа. Ну, а теперь по танкам! Держите связь по радио.
— А кто из вас, ребята, знает Вену? — спросил капрал Вылку.
— Я знаю, — ответил Илиуц.
— Вот и погуляем вместе, когда освободим ее. У них, наверное, тоже есть свой Чишмиджиу, где прогуливаются красотки…
— А как же, есть, Вылку… Есть у них такой лес, ты, конечно, слыхал о нем. — И Илиуц начал напевать вальс: там, та-ра-ра, там-там-там… Услышав мелодию вальса, танкисты стали выглядывать из танков.
— А-а-а, так это ж «Сказки Венского леса» Штрауса… Я помню, танцевал под эту музыку в Джурджу. Там, в саду, у нас играл военный оркестр.
Сидевшие на танках подхватили знакомую мелодию. Танковая колонна двинулась вперед.
Тихо было в Венском лесу. Уже давно не было слышно в нем музыки, веселья. Лишь иногда скорбную тишину нарушала пулеметная очередь или грубый окрик гитлеровца: по лесу часто проводили под конвоем приговоренных к смерти.
Вот и сейчас идут люди, которым осталось жить всего несколько минут… Голодные, избитые, они идут, еле передвигая ноги, поддерживая друг друга. Гитлеровские солдаты подталкивают их штыками, автоматами.
Карательный взвод размеренным четким шагом следует за группой обреченных. Барабаны отстукивают ритм марша.
Впереди взвода идет генерал, рядом с ним — майор с портфелем под мышкой. Первый — новый гаулейтер Австрии генерал Дитрих, второй — его адъютант майор Вед ель.
Но вот командир взвода, лейтенант Краус, подал знак, и колонна остановилась.
Генерал спокойно закурил сигарету, а майор, подтянув ремень и оправив китель, отдал команду взводу. Взвод приготовился, а майор, чеканя шаг, подошел к новому гаулейтеру:
— Герр генерал, обвиняемые в убийстве гаулейтера Австрии фон Шираха приведены для исполнения приговора.
Генерал, не глядя на конвой, направился к взводу и, остановившись, поднял правую руку в гитлеровском приветствии:
— Хайль Гитлер!
— Зиг хайль! — взревел взвод. Казалось, от этого рева вздрогнул старый лес.
Краус отвел взвод на пятьдесят метров от колонны, а в это время генерал скучающим голосом спросил:
— Сколько их, Вед ель?
— Семьдесят шесть, господин генерал!
— Маловато. Дайте-ка мне приказ.
Генерал громко откашлялся, вытер толстые мокрые губы, открыл папку и начал читать:
— За убийство гаулейтера Австрии фон Шираха, совершенное второго апреля, я, генерал Дитрих, командующий шестой немецкой армией и вновь назначенный гаулейтер Австрии, приказываю: расстрелять… — следует длинный перечень фамилий. — Приказ подписан сегодня, 6 апреля 1945 года. Приговор обжалованию не подлежит.
