— Бежать с нашей помощью готов, а деньги нам не доверит? — уточнил «Густав».
— Его каналы эвакуации могут быть известны Москве, — пояснил Вильяр. — А банковские операции он, скорее всего, ведёт через своего человека, неподконтрольного Центру. Иначе как бы он смог выкачивать деньги, предназначенные для агентуры? Следовательно, счета он может использовать свои. А бежать — только с нашей помощью.
— Логично, — согласился «Густав». — Ну, хорошо. Агентурный псевдоним ему присвоили? Название для операции придумали?
— Да, — сказал Старик. — Придумали…
И уточнил:
— Заготовили.
— И как теперь будем звать нашего «друга»?
— Поскольку Дмитрий будет на связи с Вильяром, придётся время от времени задействовать открытые каналы связи, — Старик говорил медленно, обстоятельно, делая паузы между словами, словно по памяти цитировал пункты оперативного плана. — Вильяр легализован как сотрудник коммерческой организации, поэтому совершенно ни к чему создавать вокруг него атмосферу излишней секретности. Следовательно, у нашего «друга» будет имя. Простое, по звучанию — русское, не привлекающее ненужного внимания. В рамках операции наш «друг» будет проходить под оперативным псевдонимом «Максим».
— Давайте впредь так его и называть, — заметил «Густав». — Кто «Максим» на самом деле — знаем теперь только мы трое. Для всех остальных наши сотрудников, в том числе и привлечённых к операции на предварительном этапе, Дмитрий просто умрёт. Отойдёт в небытие. Всех ваших сотрудников, знавших о нём, аккуратно и ненавязчиво проинформируйте о том, что мы отказались от дальнейших контактов с этим человеком. И чем раньше они о нём забудут, тем лучше. Итак, «Максим»… Название операции?
— «Рогервик».
— Намёк на Палдиски? — уточнил «Густав». — Не слишком откровенно?
— Не слишком, — возразил Старик. — От Палдиски идёт много ниточек. Часть из них наверняка подбросят нам русские. Мы тоже пару подарим им пару тупиковых вариантов. И тоже со стороны Палдиски. Так что намёк будет вполне к месту.
— Хорошо, — «Густав» вновь потянулся к папке. — А теперь обсудим размер аванса со стороны «Максима» и размер вознаграждения с нашей стороны. Для начала разобьём сумму в шестьдесят тысяч долларов на отдельные транши. Скажем, тысяч по двадцать. Можно и меньше, но времени у нас в обрез. Так что поиграем по крупному. Первая поставка от Дмитрия — имя их человека в КАПО. Далее — состав «Феникса» и характеристики на членов группы. Имена руководителей. Потом будем подбираться к их московским шефам… К концу недели мы подготовим небольшой информационный блок, который вы пропустите по каналам «Феникса» с помощью «Максима». Потом отследим реакцию их московского руководства. Хорошая игра может пойти, хорошая… К тому времени, когда делегация из Москвы начнёт проявлять активность — мы должны быть уверены в надёжности «Максима». Только в этом случае мы получим санкцию на жёсткие действия в отношении русских. Но если это масштабная провокация…
— Русские с большим удовольствием обольют нас грязью, — закончил его мысль Старик.
— Вот именно, — согласился «Густав». — Вильяр, когда у вас запланирован следующий контакт с «Максимом»?
— Послезавтра, — ответил Вильяр.
— Список вопросов заготовлен?
— Да. Он приложен к отчёту.
— Ах, да… Последние страницы… Не возражаете, если я этот список слегка подкорректирую?
«А у него своя игра» отметил Вильяр. «И свои вопросы…»
И ещё ему показалось странным то, что никто, кроме него, ни словом не обмолвился о паромах. Паромах, которые, быть может, давно уже под контролем «Феникса». И на борту которых…
Чёрт, даже подумать страшно!
— Бригада в Вильянди, — словно уловив мысли Вильяра, откликнулся «Густав». — Четвёртая отдельная бригада специального назначения. Спецназ военной разведки. Русские расформировали её в 1992 году. Кто из этих ребят на территории Эстонии? Едва ли все из них под настоящими фамилиями… Но кто-то наверняка сможет их опознать. И ещё… Подключите оперативников, пусть отследят места швартовок паромов.
«Название судна» с горечью подумал Вильяр. «И двести тысяч… Вот ведь цену, гад, заломил!».
— 16 —
06 сентября, 1994, вторник, 11.40, лесная дорога в районе Петербургского шоссе
Воздух, смолистый и вязкий, плыл над серо-жёлтой, песчаной землёй; лёгкой туманной дымкой скользил по стволам мачтовых сосен.
Едва успело неслышным шагом пройти росистое, наспех коротким дождём умытое утро, и день, что подбирался вечным ходом своим к привычному, тихому лесному полдню, остановился на полпути, встревоженный странным, грозным, непривычным для этих мест звуком.
Звуком быстрых, рысьих шагом. Хрустом сосновых игл, раздавленных тяжёлой, рифлёной подошвой. Выдохом на последнем рывке.
И клацанием передёрнутых затворов.
Три человека в камуфляжной, в коричнево-серо-зелёных разводах и пятнах, форме, быстро прошли по краю заросшего мхом оврага. Остановились.
Один из них сказал что-то своим спутникам. Махнул рукой в сторону лесной дороги.
Они разделились.
Один залёг на краю оврага.
Второй — в ложбине у старой сосны, чьи корни взбухшими от времени венами прорвали рыхлую землю.
Третий перешёл на другую сторону дороги, прошёл метров на тридцать вперёд и, оглядевшись, выбрал себе укромное место в небольшой, скрытой травою яме, под кустами дикого шиповника.
Человек у оврага установил на сошках ручной пулемёт Калашникова. Через прицел посмотрел на дорогу. Чуть приподнял планку прицела. Посмотрел ещё раз. Поводил стволом, отмечая сектор обстрела. Чуть надавил на сошки, закрепляя их на осыпающемся грунте.
Второй его спутник, что лежал у сосны, положил перед собой скрученную плащ-палатку. Посередине собрал её глубокой складкой. Потом, не отводя глаз от дороги, прилёг на бок и подтянул за ремень выкрашенную в серо-зелёный камуфляжный цвет снайперскую винтовку.
Прошептал: «Пора бы…»
Третий снял с предохранителя автомат, передёрнул затвор («раньше, на ходу перезаряжать надо было» прошептал тот, кто лежал в овраге, и погрозил третьему кулаком). И тоже разметил мысленно свой участок на дороге так, чтобы при стрельбе не задеть своих спутников, залёгших на другой стороне.
Прошло минут десять.
В лесу было по-прежнему тихо. Даже птицы, будто почувствовав неладное, улетели куда-то прочь и ни один звук не мог уже встревожить эту волчью, мертвящую тишину.
Ещё пять минут ожидания.
Человек в овраге посмотрел на часы. Вздохнул и медленно перекатился на другой бок, разгоняя застывшую от долгого лежания кровь.
«Опаздывает, гад…»
Он провёл по стволу рукой, сбрасывая налипшие песчинки.
«С утра не курил. Хорошо, дыхание не собьётся. И хреново — курить то хочется».
Пискнула рация.
