— Покажи немедленно! Укусит ещё!
— Зин! — Сергей Петрович решил, что настала пора пресечь воспитательные порывы супруги. — Ты моего внука не трогай. Родители ребёнка в покое никак не оставят, всё педагогикой своей пичкают. Сами недавно на горшок ходили, а всё туда же — воспитатели… Дай человеку отдохнуть!
— Ты, Петрович, вот тоже молодец! — не осталась в долгу Зинаида Васильевна. — За здоровьем внука не следишь. Я как вас одних оставлю — так он и не накормлен и не умыт. И шатается один где попало. А ты вон в гамаке развалишься — и дела тебе нет. Вот и весь твой присмотр…
— Много ты понимаешь, — ворчливо заметил Сергей Петрович. — Человеку свобода нужна. Ребёнку особенно. Вот чтоб с природой общался…
— С собаками уличными, — язвительно добавила Зинаида Васильевна. — Со шпаной местной.
— Нет здесь шпаны. Район дачный, спокойный.
— Молчи, дед, не мешай! Да разожми же ты…
Андрюша, решив, что от надоедливой бабы Зины никак не отвертеться, тяжело вздохнул и разжал кулак.
И обречённо протянул бабушке ладонь.
Божья коровка, мгновенье помешкав, поползла по ладони, словно приходя в себя после внезапной и краткой неволи — и взлетела в остывающий предвечерний воздух.
— Божия коровка, улети на небо… — запел Андрюша.
— Чего там? — переспросил Корнуков. — Коровка? Ты, Андрюш, их не лови. Они полезные. Тлей жрут… Вот ведь живучая! Холода уже по утрам, а эта, видишь, согрелась…
— Он ведь гадюку когда-нибудь поймает! — воскликнула Зинаида Васильевна. — Так, пошли руки мыть!
И повела внука в дом.
— Нет здесь гадюк, — заявил Сергей Петрович и встал со ступеньки веранды, на которой он любил посидеть в сладкий послеобеденный час, любуясь на ухоженный свой, засыпающий к осени сад (так любил посидеть, что протёр ту заветную, крашеную когда-то ступеньку до самой древесной желтизны).
И услышал звук — гул и шуршание шин.
Машина, не успев сбавить скорость, тормознула резко у самого края дороги, ткнув бампером в дрогнувшую можжевеловую изгородь.
Потом немного отъехала назад и, вывернув колёса, стала ровно у самого заезда на дачный участок.
— Жуки есть, — протянул Сергей Петрович, косясь на подлетевшую к дому машину. — Гусеницы тоже есть… Бабочки есть… А вот змей нет. Сколько живу — ни разу не встречал.
Хлопнула дверь.
«Не туда Дима в гости заехал» с неодобрением подумал Корнуков.
В последнее время стал Сергей Петрович особенно бояться того, что когда-нибудь внешняя, открытая часть его жизни простого пенсионера слишком уж явно пересечётся с тайной частью, которая не только существованием, но и одним приближением своим способна безвозвратно уничтожить простоту, предсказуемость и ясность обыденно-спокойного дачного течения дней.
И с неясным, не оформившемся пока, не различимым и не ощущаемым явно (разве только подспудно, на самой грани сознания) раздражением думал Сергей Петрович иногда (в самые тяжёлые для него минуты), что и жена его Зинаида, и дети (Владимир, Пётр и Елена), и внук Андрей, и квартира в городе, и дача в сосновом лесу в трёстах метрах от песчаного морского берега, и аккуратно высаженные кусты смородины, и рыбацкий домик на острове, и резиновая лодка с чихающим на волне мотором «Вихрь», и безупречно оформленные пенсионные документы, и старые друзья, что так беспечно и безо всякой опаски подходят к нему и даже (вот странные!) спрашивают его: «Как дела?» и ждут, верно, ответа, что всё, дескать, хорошо — всё это, и люди, и предметы, и дома, и привычки, и чувства, и пристрастия, всё это только маска, прикрытие, а вернее часть профессионально, со знанием дела составленного прикрытия его подлинного «Я», подлинных друзей, истинных коллег, настоящего его дела и (даже подумать страшно!) — действительно близких ему, действительно его знающих людей.
Людей, которых никогда, ни при каких обстоятельствах нельзя и близко допускать в тот мир, в котором живёт его семья.
Потому что тени того, другого мира поползут вслед за ними. Пролезут в дом. Расползутся по углам. Затихнут до времени.
И если только почувствуют, что это время пришло…
— Здравствуйте, Сергей Петрович! — ещё издали крикнул Дмитрий и помахал рукой.
К дому по усыпанной мелким гравием дорожке Дмитрий шёл быстро, помахивая правой рукой в такт своим шагам.
В левой он нёс светло-серый плащ, стараясь придерживать его повыше, чтобы краями за задевать за росшую вдоль дорожки траву.
— Здравствуй, Дима, — приветствовал гостя Сергей Петрович. — Чего в город не позвал? Чего спешка такая?
— Петрович, приехал кто? — крикнула из дома Зинаида Васильевна.
— Да так, — с напускной досадой ответил Корнуков. — У Димы полиция оружие отказалась регистрировать, вот он приехал, просит юриста грамотного ему подыскать.
— Что, Дима приехал? — Зинаида Васильевна явно обрадовалась гостю. — Андрюша, посиди у окна… Да, дядя Дима приехал… Что привёз… Не знаю, что. Посиди…
— Здравствуйте, Зинаида Васильевна, — сказал Дмитрий, просунув голову в приоткрытую дверь. — Как здоровье? Помогает воздух морской?
— Да ревматизм всё. Сыро тут. Как дожди начнутся — в город поеду. Пусть Петрович один тут до зимы сидит…
— Как Андрей Владимирович себя чувствует? Много ли рыбы с дедом наловил?
— Да дед ленивый стал, — выдала Корнукова Зинаида Васильевна. — На прошлой неделе обещал внуку на рыбалку пойти, а мы его так и не добудились. Три дня собирался — и без толку. Привык вот теперь допоздна спать, не то, что раньше… Дима, пообедаешь с нами?
— Ты, мать, нас не отвлекай, — строго сказал Сергей Петрович. — Человек по делу приехал.
— А обед — не дело, что ли? — искренне удивилась Зинаида Васильевна.
— Спасибо, — ответил Дмитрий. — С радостью бы и превеликим удовольствием. Но времени нет. Ни минуты лишней. Да и в городе перехватил по дороге…
— Чего ты там перехватил… недовольно пробурчала Зинаида Васильевна. — За обедом бы и поговорили… Петрович разговорами своими любого уморит…
Сергей Петрович легонько подвинул Дмитрия плечом и захлопнул дверь.
— Пошли, — сказал он. — Погуляешь, сад мой посмотришь. Давно не был?
— Здесь? — переспросил Дмитрий. — С июня.
Они спустились с крыльца и по тропинке пошли к кустам в дальнем конце участка.
— С июня — это долго, — заметил Корнуков. — В июне здесь ещё ничего толком и не было. Яблони только отцветали. А сейчас — ветки вон до земли клонятся. Только собирай. Да ведь детей не дозовёшься, а самим — здоровье не то. Пару вёдер соберёшь, донесёшь до дома — так спину схватывает.
— Спину? — рассеянно переспросил Дмитрий.
Сергей Петрович замолчал и глянул искоса на гостя.
— Здесь, — сказал он. — Здесь постоим. От дома прилично отошли, а по участку бродить, маячить — ни к чему. Ну, Дмитрий, чего прибежал? Завтра и так бы встретились…
— Утром Гроднянский звонил, — сказал Дмитрий.
И профессионально- цепко посмотрел на Корнукова, словно стараясь отследить, разгадать, вычислить его реакцию на это сообщение.
«Не на того, Дима, напал… И не такие прыткие со мной беседовали…»
Корнуков потянул с ответом (он то знал, что тщательно вылепленную маску гипсового его равнодушия не смогут пробить и куда более опытные и опасные собеседники, чем этот бывший особист, который, видно, и впрямь вообразил себя агентом экстра-класса).
