Он стоял надо мной, ухмыляясь кривым заголовком,
Будто камень стоял на дороге, на трассе большой:
В морг - налево, в чистилище - прямо, направо в ментовку.
И я сел - покурить, наплевать, и обратно пошел.
Мне оставили двести вина и немного картошки.
Помолчали. Спросили - 'Принес ?'. Я ответил - 'Хуй в нос'.
И я плюнул на жизнь - слегонца, как плюют на ладошки,
И допил эту гадость, и снова пошел на мороз.
* * *
Над всплесками глухих ударов
Нависла диаграмма флейты.
Волнился под ногой карниз,
В коротких спазмах саксофона
Качались люди на балконах,
Срываясь кверху или вниз.
Недостижимым образцом
По карте плавала Европа.
Жара плыла, как в кинескопе
Плывет туда-сюда лицо.
Над крышей уплотнялся цвет
Раскиселившегося неба -
Оно вращало корки хлеба,
И стайки порванных газет.
Холодный ветер растворял
В себе клочки температуры,
И непрерывные фигуры
Летели в нем через вокзал.
Все ближе прижималось небо
К земле, как пара животов,
Миньон волос и двое ртов,
Как ноги в отпечаток следа.
И небо, как чехол земли,
Ее накрыло тонкой пленкой -
По ней два маленьких ребенка
Ушли в мерцающей пыли,
И половины разных тел
Торчат теперь из небосвода -
Вокруг них катерок освода
Летал, пока не запотел,
И в очень ясную погоду
Мы видим две больших ноги,
В плохую - только сапоги,
А в дождь - подошвы и природу.
* * *
Здесь Ленский пешкою ладью
Берет в рассеянье свою,
Потом берет слона, другого,
И пешка, чувствуя, что повод
Ей предоставил этот ход,
Смущенно Ленского берет.
Онегин забирает Ольгу,
Татьяну, мать ее, и вольный
В своих мечтах, на свет не глядя,
Любовником стает у няни.
Эмалированною кружкой
Заткнув себе голодный рот,
Здесь Александр Сергеич Пушкин
Творит в стране переворот.
Зима. Крестьянин, торжествуя,
Глядит на дело рук своих.
А Пушкин бегает меж них...
Зима. Крестьянин торжествует.
* * *
Пока захлебывался альт
Волнами Стравинского и пива,
Чьи-то ноги зло и молчаливо
Спнули сверху солнце на асфальт.
И по городам течет в тепле
Клей, который к камню клеил камень
Город мертв обмякшими домами,
Неба затухающий дисплей
Отражает землю кверх ногами.
Ни к чему смешные ухищренья
Перелетных маленьких пружин -
Кто-то перевел в другой режим
Аппарат, производящий время.
Воздух расслоился, как слюда,
Все накрыто сеткою таблицы,
Пробил час, и надевают лица
Прокуроры страшного суда.
Всадник со смеющейся кокардой
Разрубает лица на скаку,
И лежит, замотанный в строку,
Мертвый рок с инфарктом миокарда.
Кто-то всем нам высосал глаза,
И во рту их языком катает,
И глаза, моргая, наблюдают
Красный обслюнявленный пейзаж.
По колено опустился мрак,
