Дрианн обнаружился неподалеку от поляны, в пушистых кустах синеглазки. Он сидел, напыжившись, отрешившись ото всего, и пялился в свой амулет.
— Вот он где! — подходя, сказал Хамар. — А я в лесу искал…
Спохватившись, мальчишка торопливо вскочил на ноги. Вид у него при этом был виноватый и растерянный. Но увидев мое лицо, маг обо всем позабыл и принялся хлопотать вокруг меня, приговаривая:
— На следующем привале сделаю зелье для примочек. За ночь все пройдет.
— Спасибо, не надо, — отказался я.
Среди врученных дядей Ге снадобий наверняка найдется что — нибудь заживляющее. Надо будет и Лютому предложить. Не смешить же солдат своими разбойничьими рожами.
Мы двинулись дальше. Снова джунгли, снова змеи, мошкара, безумные белки, или кто они там, жара, сырость, лианы… Но я то ли привык, то ли слишком устал, чтобы обращать на все это внимание. А может быть, виной были крутящиеся в голове вопросы, ни на один из которых у меня не было ответа. Итак. Коготь Угелука. Каким действием обладает этот артефакт, кроме способности приводить в восторг дикарей? Для чего — то же Вериллий мне его дал? Или сам не знал, что дарит? Может быть, коготь действительно лишь предохраняет от отравления? Глупо, это все равно что обороняться мечом от комара, можно было обойтись и просто сильным амулетом… Нет, артефакт явно предназначен для чего — то другого. Для чего? Теперь Дрианн. Что — то он меня беспокоил. Почему не рассказал капралам, каким образом я исчез? Действительно был заколдован? Или не хотел говорить? Почему ходит за мной, как влюбленный за невестой? Вот и сейчас топает рядом. И все эти его странные игры с амулетом… Зарайя. Он ведь не раз бывал в колониях, значит, хорошо знаком с обычаями дикарей. Зачем тогда демонстрировал им наши с Дрианном умения? Ведь мог догадаться, что туземцы захотят похитить сильного гунгана. К чему было рисковать и лишать роту магической поддержки? Или сделал это нарочно? Почему Лютый меня невзлюбил? И кто он такой? Он очень резко отличается от остальных капралов и манерами, и речью, и даже внешностью. Почему мои заклятия уже два раза становились Темными? Где питающий их источник силы Мрака? Что означает странный сон, повторяющийся каждую ночь? Я не силен в толкованиях, но помню, что река символизирует перемены в жизни, серый цвет — печаль, а молодая женщина — любовь. Или этот сон не нужно истолковывать? И наконец, куда опять подевался мой Бродяга? Коротая ночь в хижине дикарей, я так и не дождался кота. А ведь собирался хоть с ним попрощаться. Вообще — то, за него я почти не волновался. После того как зверь сумел выбраться с корабля, я свято верил, что он не пропадет и в джунглях. Но почему кот появляется только по ночам, упорно не желая показываться на глаза никому, кроме меня? И еще: не похоже его поведение на повадки животного. Иногда мне казалось, что Бродяга обладает способностью мыслить и делать осознанные выводы, что вообще — то зверям не свойственно… Вопросов накопилось на целый Магический университет. А вот с ответами было сложновато. Так я и брел по джунглям, снова и снова нанизывая бусины мыслей на ниточку памяти. Пока вдруг идущий впереди меня Бил не остановился. Замерев, он сделал знак всем стоять и принюхался.
— Чуешь, лейтенант? Дымом пахнет…
Я потянул носом. Действительно, в воздухе ощущался еле уловимый запах гари.
— В полумайле должна быть деревня, — сказал Зарайя. — Наверное, это оттуда.
— Кто мог ее поджечь? — спросил я.
— Да откуда же мне знать? — вопросом на вопрос ответил капрал. — Соседнее племя могло подпалить. Они иногда между собой воюют. Это бы ничего. А вот если парганцы… Рядом с деревней есть шахта, волшбинку добывают. Могли захватить.
— Шран, Вардик, за мной в разведку! — скомандовал Йок.
Двое парней вышли из строя и вместе с капралом бесшумно исчезли за деревьями.
— Надевай доспех, ребята, — сказал Флиннел. — Похоже, будет вечеринка.
Они вернулись, когда на джунгли опустился предзакатный туман.
— Парганцы, человек сто, — доложил Йок. — Еще десяток у шахты.
— Ну, это нам ничего, — спокойно заметил Добб, — того, этого, справимся.
Зарайя немного подумал, потом заговорил:
— Значит, так, ребята. Деревню в кольцо надо брать.
— Правильно, — поддержал его Сайм.
— Ты как мыслишь, лейтенант?
Что я мог возразить, если это была моя первая стычка, не считая приснопамятных троллей? Но капрал, конечно, спрашивал для того только, чтобы не уронить мой авторитет перед солдатами. Я кивнул, и Зарайя продолжил:
— Бил, Хамар, Ом и я обходим с востока, Йок, Добб, Сайм, Флиннел — с запада. Эцони и Давин идут к шахте.
— А мы? — пискнул Дрианн.
— Я так думаю, лейтенант с нами пойдет, а ты, магичество, с другой половиной.
Мальчишка вяло кивнул, видно, очень ему не хотелось расставаться с вашим покорным слугой. Мы прошагали еще с четверть мили, потом разделились и разошлись в разные стороны. Солдаты двигались быстро и бесшумно, в туманном полумраке напоминая угрюмых духов войны, какими их изображали на старинных картинах. Запах дыма становился все явственнее, и вскоре впереди появились отблески зарева.
— Деревня горит, точно, — тихо произнес Хамар.
Согнувшись, мы почти на корточках подобрались к селению и засели за окружавшими его деревьями. Перебежками воины рассредоточились на равных расстояниях, образовав полукольцо.
— Йок с ребятами на позиции, — шепотом доложил нам с Зарайей подползший солдат из десятка Мелли.
Из — за дерева мне было хорошо видно все происходящее в деревне. Пока горело только несколько домов, но огонь быстро распространялся, перекидываясь с одной травяной крыши на другую. Вместе с дымом до нас доносились выкрики и хохот бесчинствующих солдат.
— Наемники, — презрительно бросил Хамар.
Судя по голосам, захватчики были то ли пьяны, то ли находились под воздействием диджаха. Впрочем, возможно, что их одурманивали успех, страх туземцев и чувство собственной вседозволенности. Пронзительно закричала женщина, следом раздался детский плач. Одна из хижин, прогорев, рухнула, взметнув в небо сноп оранжевых искр.
— Пора, — решил Зарайя.
Не было ни громких приказов, ни воинственных воплей. Просто из — за деревьев щелкнули тетивы арбалетов. Сразу с десяток наемников попадал на землю, так и не поняв, откуда пришла скосившая их смерть. Словно грозные призраки возмездия, солдаты все так же беззвучно и стремительно ринулись в деревню. Застигнутые врасплох парганцы отчаянно оборонялись, но недаром о воинских доблестях Ястребов ходили легенды. В нескольких шагах от меня Бил схватился с дюжим наемником. Звенела сталь, раздавались резкие выкрики, с которыми противники наносили друг другу удары. Дзанг — скрестились мечи, капрал оттеснил противника. Удар — и клинок наемника сталкивается с подставленным щитом. Мгновение спустя Бил отскакивает влево и заносит меч. Парганец уворачивается от мощного удара, который должен был перерубить его шею. Удар, еще удар, звон металла… Бил подвижен и быстр, как жидкое серебро. Наемник начинает уставать и пропускает выпад. Глубокая рана в плече, левая рука безвольно обвисает, щит выпадает из ослабевших пальцев. Неуловимо быстрое движение — и враг валится в пыль, орошая ее бьющей из рассеченного горла кровью.
Повсюду огонь, крики, звон оружия… Воины, взяв наемников в кольцо, теснили их к середине
