сомнение:
— Бастард?
— Спаситель моего отца и мой друг.
От ответа Дарианны веяло северным ветром. Мол, если уж августейшая особа не брезгует обществом бастарда, то обо всех остальных и речи быть не должно. Полковник верно истолковал интонации принцессы, поклонился мне:
— Польщен…
— Я пригласила вас, герцог, чтобы обсудить сложившуюся ситуацию, — сказала Дарианна, усаживаясь на единственный в комнате табурет с таким царственным видом, словно это был трон. — Не стану рассказывать вам о заговоре. Вы и сами все прекрасно понимаете. Поэтому спрошу прямо: на чьей стороне будет имперская гвардия?
— Имперская гвардия всецело предана августейшей семье, — медленно проговорил полковник.
— И я — ее часть, — ответила принцесса. — Так чьи интересы вы будете защищать? Моего брата, допустившего развал империи? Или мои?
В голове герцога, очевидно, шла напряженная работа. Аристократ молниеносно прикидывал все за и против. Чем-то он мне напомнил полковника Арлайла, с которым я встретился на Южном континенте. Дарианна с интересом наблюдала за лицом герцога, при этом она выглядела безмятежной и спокойной, словно речь шла о небольшой увеселительной прогулке, а не о дворцовом перевороте.
— Ваше высочество, — промямлил наконец полковник, — я должен подумать…
— Думайте, — согласилась Дарианна. — Но когда будете принимать решение, учтите, что меня поддерживают дворяне и маги. Не считая Совета, разумеется. Народ тоже пойдет за мной, потому что люди устали от произвола властей. Только я могу навести порядок в империи. К тому же, как видите, за мной — серьезные повстанческие силы.
Блефовала она здорово. Я готов был аплодировать.
— Вы можете идти, — принцесса сделала изящный жест, отпуская полковника.
Герцог поклонился и вышел.
— Он нас не выдаст? — обеспокоенно спросил я.
— Он, конечно, интриган и царедворец. Но вместе с тем — человек чести, — улыбнулась Дарианна. — Да и невыгодно ему предательство. Уже за один визит в лагерь повстанцев ему грозит смертная казнь. Нет, он будет молчать.
Той же ночью мы отправились дом лорда Глейнора, моего покойного дядюшки. Там была назначена встреча с герцогом Бакстоуном — предводителем дворянства, который любезно прислал за нами карету. Ни от кого особенно не скрываясь, мы въехали в город через малые северо-восточные ворота. Степень обороноспособности Виндора была очевидна. Ни одного, даже самого завалящего мага, в охране не имелось. За пару золотых стражи охотно распахнули запертые на ночь створки. Вадиус наложил на нас добротный морок, до неузнаваемости изменивший лица. Но по-моему, даже будь мы в своем истинном облике, никто бы не взволновался: охранники даже не взглянули на ночных путников.
Вскоре наша карета въехала во двор дома Марслейн, и я избавился от морока. Пожилой дворецкий — старый знакомый — приветствовал нас низким поклоном и проводил в гостиную, где уже ждал герцог Бакстоун — седобородый благообразный старец. Казалось, он искренне обрадовался, увидев принцессу.
— Ваше высочество, я несказанно счастлив лицезреть вас в добром здравии. Сейчас, когда его величество болен, вы — наша единственная надежда. — Заявил он, после чего обещал всяческую поддержку и помощь.
— Ты веришь ему? — спросил я на обратном пути, разглядывая в окно унылые темные улицы Виндора, по которым ходили стайки подозрительных личностей.
— Не в этом дело, — усмехнулась Дарианна. — Он сказал правду. Я действительно единственная надежда дворянства. Аристократы заинтересованы в сохранении правящей династии. Ведь в противном случае всем им тоже придется несладко. Августейшая семья — гарант спокойствия дворян. К тому же, братец мой увеличил вдвое налог на доходы с имений. Копыл рассказывал, что для многих дворян содержание поместья становится убыточным. Это нам на руку…
Карета вдруг содрогнулась, принцесса, оборвав речь на полуслове, с криком отшатнулась от окна. Какой-то разбойничьего вида оборванец умудрился на полном ходу вскочить на подножку. Воинственно ощерившись, он протянул грязную лапу к шее Дарианны, намереваясь сорвать поблескивающее под распахнутой меховой накидкой колье. Сначала я ему попросту дал в морду, свернув на бок и без того кривой нос. Потом уже сбросил на землю заклятием Железного кулака. Схватил в объятия испуганную девушку, мысленно кляня себя последними словами: тролль, дубина, благодушный идиот, не мог сразу поставить на карету плотный щит!
— Прости, — я запоздало сотворил защиту над экипажем, — прости, это я во всем виноват!
— Ничего, — в дрожащем голосе принцессы вдруг прорезался металл, — Скоро я выведу всю эту мразь… под корень.
По пути на нас нападали еще дважды. Грабители отскакивали от кареты, словно демоны от Луга всеблагого. Дарианну их попытки уже не пугали, но лицо ее делалось все мрачнее. Губы сжались в тонкую линию, подбородок упрямо выдался вперед, глаза при виде очередной человеческой швали недобро щурились.
— Сколько же предстоит работы, — пробормотала она, когда экипаж благополучно миновал ворота и закачался на кочках неровной дороги, ведущей к лесу Душегубов.
В лагере Копыл встретил нас нетерпеливым вопросом:
— Удачно?
— Думаю, да, — ответила Дарианна.
— У меня тоже есть новости, — довольно прищурился волшебник, — здесь командир третьего полка имперских ястребов. Просит аудиенции ее высочества.
— Конечно, — рассеянно произнесла принцесса, — я приму его. А ты, Рик, ступай. Отдохни.
Она устало улыбнулась мне, вздохнула:
— Пойдемте, Вадиус…
Тут же в ней произошла очередная разительная перемена. Плечи расправились, взгляд стал уверенным, с лица исчезло угрюмое выражение. Высоко подняв голову, плавно, словно ступая по мягкому ворсу эмиратского ковра, а вовсе не по скользкой снежной корке, Дарианна поплыла к храму Брижитты. Порода… я преисполнился зависти к незнакомому полковнику, которому даровано было счастье лицезреть эту красоту. Даже ревность кольнула в сердце. Но делать нечего: не пригласили так не пригласили. Я отправился в свой шатер, где обнаружил Лютого и дядю Ге. Почти целые сутки проведя в обществе Дарианны, я так и не нашел времени поговорить с ними.
— Как дела, сынок? — спросил мой опекун.
— Пока еще ничего не ясно.
— Угу, угу… а я потолковал с соседями в Портовом квартале. Походил, побродил. Народ у нас и раньше богатым не был, а сейчас и вовсе скудно живет… В общем, как ни крути — а бунта не избежать. Справедливости люди хотят, вот что я скажу. Ну, а даст ее принцесса или нет — дело ее совести, м-да… — дядюшка задумался.
— Я был прошлой ночью в казармах ястребов, говорил с ребятами, — по-военному кратко отрапортовал Ом, — все они недовольны. Говорят, им задерживают жалованье, их семьи бедствуют.
— Командир третьего полка сейчас у принцессы, — сказал я.
— Значит, решил ее поддержать.
Лютый оказался прав: днем третий полк имперских ястребов открыто покинул казармы и в полном составе прибыл в лес Душегубов. Воины разбили свой лагерь неподалеку от нашего. Первая, и самая главная, победа была одержана. С этого дня в события в Виндоре стали развиваться по странному, почти сумасшедшему сценарию. К нам начали присоединяться дворяне. Они являлись с оружием, некоторые в одиночестве, другие — в сопровождении челяди. Были такие, которые приезжали в каретах целыми семействами, с женами и детьми. Проходили проверку зельем правды, удостаивались аудиенции принцессы и оставались в лагере. Вскоре лес Душегубов превратился в город под стенами города. Маги, гадатели, травники, ведьмы шли просто косяками. Их мы проверяли с помощью считывания сущности, затем
