сказать, их брак…
— Да, вполне.
Торберн улыбнулся:
— А что ваши отец и дядя? Как насчет их отношений?
— Хорошие отношения, что еще сказать.
— И вы никогда не слышали, чтобы они спорили по поводу бизнеса? — Детектив говорил таким тоном, будто Саймон находился под подозрением, Элла даже захотела это выяснить. Удержало ее только то, что подобный вопрос прозвучал бы совершенно в духе телевизионных криминальных сериалов.
— Я вообще никогда не слышала, чтобы они спорили. И бизнес они никогда не обсуждали.
— То есть вы не считаете, что ваш дядя был недоволен, пребывая на вторых ролях?
— Саймон боготворил отца.
Элла хотела сказать больше, чтобы объяснить, насколько неуместны такие вопросы, насколько безосновательны подозрения, но потрясение от подтекста лишило ее дара речи.
Очевидно, детектив уловил негодование Эллы, потому что сделал паузу. И Торберн, и Уэлч выглядели несколько смущенно. Потом инспектор заговорил тоном ниже:
— Сейчас расследование сосредоточено на довольно запутанных финансовых делах вашего отца. Полагаю, вы понимаете, что шансы найти убийц намного повысятся, если у нас будет полный доступ…
Элла перебила его:
— Об этом вам следует поговорить с моим дядей.
Она хотела подчеркнуть, что доверяет Саймону полностью. Во всяком случае, намного больше, чем полицейским.
— Но вы даете нам свое разрешение? — В голосе Торберна, к раздражению Эллы, сквозило недовольство. Ее саму отцовский бизнес не волнует, а вот их, похоже, заботит больше, чем поиск убийц!
— Нет уж, извините. Пусть решает Саймон.
— Но вы ведь хотите, чтобы мы нашли людей, которые убили ваших родителей и брата?!
— Хороший ход.
Элла улыбнулась, как бы давая понять, что им не добиться легкой победы. Ясно, что полицейские надеялись воспользоваться ее неопытностью и отчаянием.
— И раз уж мы коснулись этой темы… Мне не особенно нравится читать заголовки газет, где говорится о бандитских разборках. Мой отец не был гангстером.
Во взгляде Торберна промелькнула некоторая враждебность; во всяком случае, учтивости там не осталось.
— Могу вас уверить, что мы прессе ничего не сообщали.
— Не прямо, конечно.
— Никак вообще. — Торберн пристально смотрел на девушку, как бы прикидывая, стоит ли еще задавать вопросы. — Хорошо. Думаю, на сегодня достаточно. Спасибо, что уделили нам время.
Враждебность в его голосе еще чувствовалась — как, впрочем, и некоторое разочарование. Элле показалось, что полицейские перепозиционируют ее в своих схемах.
— Даже если ваш отец и был гангстером — а я повторю, что мы никогда не имели этого в виду, — так вот, даже тогда наши намерения найти убийц останутся столь же твердыми, — заявил Торберн.
Фраза прозвучала довольно напыщенно.
— И все же не такими твердыми, как мои.
Детектив кивнул — не соглашаясь, а как бы давая понять, что пора заканчивать.
— Сочувствуем вашей потере, — сказал он, вставая. — У вашего дяди есть мой номер. Если что- нибудь вспомните, позвоните.
После того как полицейские ушли, Элла села на диван и попыталась дать оценку тому, что произошло. Получалось так, что в какой-то неуловимый момент полиция из союзника превратилась в противника. А она, защищая репутацию семьи, чувствовала себя преступницей с врожденным чувством недоверия к представителям власти.
Раздался стук в дверь, и вернулась улыбающаяся Вики Уэлч.
— Еще раз привет. Извините за Грэма. Честно говоря, скорее всего именно кто-то из полиции подкинул прессе пару намеков. Так иногда делают, чтобы успокоить публику, но это несправедливо по отношению к вам.
Уэлч подала Элле листок бумаги:
— Вот мои телефоны. Если захотите поговорить со мной или узнать, как идут дела, просто позвоните.
— Спасибо.
— Не стоит. Держитесь.
Женщина-детектив направилась к выходу, но остановилась, не дойдя до двери.
— Элла… — Она заколебалась, как будто не могла правильно подобрать слова. Потом просто сказала: — Будьте осторожны.
— Постараюсь.
Полицейские явно не знали, что делать дальше. Они толкли воду в ступе, к Саймону относились как к подозреваемому, копались в семейном бизнесе Хатто. Через несколько недель стражи порядка наверняка решат, что за убийствами стояла сама Элла.
Возможно, для полиции такой ход событий кажется естественным, но Элла не может допустить мысли, что никто так и не будет пойман. Киллер, который сейчас находится где-то рядом, вошел в дом и убил ее близких, какие-то другие люди преследовали ее в Италии, и кто-то должен был заказать эти смерти и заплатить убийце.
Мысль о том, что люди, сделавшие все это, гуляют на свободе, отравляла душу. На днях Элле придется присутствовать на похоронах того мира, в котором она провела всю жизнь… но глубоко внутри, под переплетением горестей и страданий, она не забудет об этих страшных, неизвестных ей людях, о том, что они продолжают смеяться, есть, пить и дышать.
Отец Эллы не был гангстером, однако сейчас она простила бы ему даже это. В ее собственном сердце оказалось больше жестокости, чем могла представить. И если полиции не удастся добиться правосудия, жестокость потребует выхода.
Глава 8
Книга лежала рядом, готовая обмануть каждого, кто войдет. Элла понимала, чт
Она не знала, чем себя занять; главное, не замыкаться в тяжелых мыслях. Ее семья уже покоится в земле, а ей самой пора двигаться дальше, оставив кошмары позади. Все просто.
Так просто…
Несмотря ни на что, Элла чувствовала себя хуже, чем во время похорон. По крайней мере тогда нужно было что-то устраивать, принимать решения, и это помогало забыть ужас случившегося. А сейчас отвлечь девушку не могли даже мальчишки — их на неделю забрали родители Люси.
Вот Элла и сидит в тишине, глядя на дождь, который льет уже добрых два дня. В лучшие моменты она вспоминала, как они втроем в такую же точно погоду ехали в гостеприимное убежище — дом Лукаса. Хотя б
Элла начинала тихо ненавидеть полицию за то, что следствие совсем не продвигается. Вскоре она начнет ненавидеть себя — потому что все еще жива, все еще в состоянии увидеть свершение правосудия,
